Про боевой барабан

В одном полку служил Барабан. Безусловно, это был не простой барабан – военный. Весь такой большой, красный, с крепкими ремнями, кисточками, золотистыми клепками и тугой натянутой кожей. Когда палочки стучали по нему, то получался очень громкий звук: там-тара-рам, там-тара-рам, там-тара-рам! Он звучал тогда, когда солдаты маршировали на плацу, или шли в поход, бросались в атаку, строились перед генералом, принимали присягу перед флагом, или нужно было произвести выстрел из ружей и пушек. Без звуков барабана практически не выполнялась ни одна команда, ни одно движение. Порой казалось, что солдаты больше слушаются Барабана, чем приказов офицеров – настолько сильно оказывалось его влияние. 

Не будем скрывать, это нравилось ему, получалось так, что Барабан – важная персона в полку. Конечно, вместе со всеми он не раз бывал в переделках. Поэтому на нем остались следы от вражеских пуль и зазубрины от сабель, заплатки и трещины, зашитые по много раз ремни, была заклеена кожа, согнуты скобы и потускнели заклепки, а ударные палочки не раз чинили мастера. Барабан вел людей и в холод, и в жару, в горы и в воду, днем и ночью, в бой и на отдых. Он по праву считался солдатом, и все, кто получал награды за подвиги, говорили, что это они сделали благодаря и барабану – его звуки поднимали их силу воли и снимали усталость, укрепляли решимость и дух.

– У нас два начальника, – заявляли солдаты. – Это наш генерал и полковой барабан. Сами понимаете, что Барабан являлся таким же символом полка, как знамя, таким же орудием, как пушка или ружье, такой же боевой единицей, как солдат. Иногда офицеры в шутку замечали, что нужно обращаться к нему со словами: «Господин полковник Барабан!..» И здесь тоже была определенная правда – Барабан дослужился до высоких военных званий.

Увы, не все вечно на этом свете, в том числе и армия. Войны прекратились, нужда в полку отпала. Солдаты демобилизовались, офицеры ушли работать по другим специальностям, а генерала отправили на пенсию. Все пушки и ружья отправили на переплавку. Знамя полка сдали в музей боевой славы. И остался только один Барабан. И над ним склонились чиновники из Министерства разоружения.

– Что же нам с ним делать? – задумались они. – Может, на свалку?.. Э-э, не годится, это символ наших успехов и побед, а их не отправляют на свалку. В музей? Но там он придет в негодность, ведь барабаны должны всегда действовать… Вот незадача – решать судьбу полкового инструмента…

– Слушайте, ведь он музыкальный инструмент! – воскликнул один из чиновников. – Значит, его можно отправить в какой-нибудь музыкальный коллектив, например, в филармонию, консерваторию, ансамбль. И там ему найдут работу!

– Правильно! – согласились остальные. Так и поступили. Нельзя сказать, что это понравилось Барабану. Его, боевого барабана в какую-то филармонию простым инструментом?! «Хотя, впрочем, это лучше, чем гнить в музее или быть переработанным на свалке», – решил Барабан.

Через несколько дней его доставили в ближайший театр оперы и балета. И тут Барабан впервые увидел другие инструменты – виолончель, скрипку, альт, трубу, рояль, контрабас, саксофон – и услышал, какие звуки они издают. «Гм, вообще-то неплохо, – рассудил он. – Конечно, солдат этими звуками в атаку не поведешь, но усыпить можно… Э-э, нет, солдаты привыкли засыпать под жесткие командные удары барабана».

В свою очередь музыкальные инструменты тоже с любопытством разглядывали новичка. Они слышали, что это военный инструмент, и прониклись к нему уважением. «Да, немало он побывал в боях, видел ужасы, слышал свист пуль и крики сраженных, но стойко пережил все невзгоды, выйдя победителем», – считали они. После таких слов все ждали от Барабана самых совершенных звуков, от которых у людей замерло бы сердце и чувства хлынули наружу.

«Ничего, мы себя покажем, – хмыкнул Барабан. Он считал, что его военная выучка, твердость и решимость найдут применение везде. – Вот сейчас начнется спектакль, и я вступлю в действие, тогда все будут ошеломлены моим умением управлять ситуацией. Люди и инструменты поймут, что такое подчиняться командам».

Начался балет. Нежно заиграли инструменты. Тонкие звуки издавала скрипка, ей подыгрывала виолончель, потом рояль вступил в партию. Инструменты повиновались палочке дирижера. Барабан не стал дожидаться своей очереди, он решил, что солистам, которые танцуют, нужно на самом деле маршировать, а не плавно двигаться по сцене, и как начал стучать!

– Там-тара-рам! Там-тара-рам! Там-тара-рам! – словно гром среди ясного неба послышался его резкий и громкий звук. Солисты споткнулись от неожиданности и упали. Инструменты замерли в ужасе. Дирижер чуть не подавился собственным языком. Зрители были ошеломлены. В театре словно остановилось время.

Но не для Барабана,  торжественно продолжающегося стучать:

– Там-тара-рам! Там-тара-рам! Там-тара-рам!

От таких звуков даже жившие в подвале крысы – вечные враги инструментов – в страхе разбежались. Ой, какой начался переполох в зале! Зрители решили, что началась война, и стали пробираться к выходу. Дирижер упал без чувств. Инструменты стали играть сами по себе, словно сошли с ума. Солисты поползли на четвереньках за кулисы. Спектакль был сорван…

На следующий день к Барабану пришли режиссер и директор театра, профессоры из консерватории, знаменитые балетмейстеры и стали уговаривать, чтобы он больше не пугал никого. Оказывается, дирижера отправили в больницу с сердечным приступом, а среди многих зрителей был нервный шок и душевное потрясение.

– Но я ведь боевой инструмент! – возмущался тот. – Я играю так, как должен, то есть четко, громко, а ритм соблюдать такой, чтобы под него подстраивались люди – маршировать или идти в бой. И все в театре должны подчиняться моим командам – такова моя суть! Меня слушались и солдаты, и офицеры. Меня даже прозвали «Господин полковник Барабан»!

– Но поймите, ведь театр – это не полк, – уверял его директор. – Сейчас нет войны. Поэтому нужно играть нежно, совсем иначе, и только тогда, когда подаст сигнал дирижер.

Но Барабан не хотел слушаться гражданских – он, будучи военным, ставил себя выше всех их. Он продолжал отбивать дробь и на последующих спектаклях, словно поднимал людей в атаку или сообщал о наступлении неприятеля. Конечно, другие инструменты стали побаиваться его и даже ненавидеть. Из-за такой «музыки» люди перестали приходить в театр, солисты перебрались в другие учреждения культуры, а музыканты во всем винили свои инструменты. Сами понимаете, о театре балета пошли дурные слухи. В отчаянии, не зная, как успокоить Барабан, директор приказал отнести его в подвал, к крысам, мол, пускай там успокоится.

И уже там, лежа на соломе среди старых вещей, принадлежавших театру, Барабан недоумевал: а что плохого я сделал? Ведь он действовал так, как его учили. Барабан считал, что все инструменты должны служить в армии и играть только по-военному. «Если бы не мы – боевые барабаны, враг давно бы захватил нашу страну, – говорил сам себе Барабан. – И поэтому наша музыка – самая мужественная, героическая, правильная…»

Сами понимаете, как ему было обидно, что его не поняли, более того, отделили от всех и бросили в вонючий подвал как самую ненужную вещь.

Но прошло немного времени, и Барабан стал рассуждать несколько иначе. Дело в том, что в театре потихоньку все восстановилось: вернулись солисты и зрители, инструменты играли так, как требовалось по сценарию. Даже дирижер работал с большим упоением – неизвестно, чему он радовался больше: своему выздоровлению или уходу из театра Барабану. И сквозь толстые стены  подвала проникала чарующая мелодия балета. Барабан вначале не хотел ее воспринимать, отказывался слушать, но не мог сопротивляться так долго. Эта музыка все больше охватывала барабанную душу. В итоге он признался себе: да, и это тоже прекрасно, может, даже лучше, чем командный тарарам!

Барабану теперь хотелось играть так, как это делают другие инструменты, – нежно, чарующе, мелодично. Он не хотел выделяться своей грубостью. Ему казалось, что командные звуки только мешают понимать прекрасное. А искусство, оказывается, может вдохновлять человека на героические поступки, вести к самопожертвованию – ну, совсем так, как это делал военный барабан в полку. «Возьмите меня обратно! – звал он. – Я теперь буду другим, и играть буду иначе!» Но никто не спускался вниз за ним. Видимо, о Барабане все забыли или… не хотели вспоминать. Ведь он натворил здесь такое!..

Прошло много времени, и Барабан загрустил окончательно. Он так сожалел, что вел себя плохо в театре, и готов был плакать. Лишь военная выправка и стойкость удерживали его. Постепенно он стал покрываться плесенью и паутиной.

Но все изменилось в один прекрасный день. Хотя, честно говоря, трудно этот день назвать прекрасным. Потому что кое-кто планировал сделать плохое. А дело было так: крысам, обитавшим в подвале, надоела музыка, которая доходила до них со сцены. И они решили ночью пробраться в комнату, где хранились музыкальные инструменты, и все  испортить. А вы знаете, что у этих грызунов острые клыки, крепкие зубы и сильные лапы с когтями – ими можно разорвать любую жертву.

— Хватит нас мучить глупой мелодией! – вопила самая главная крыса по имени Беляна. – У нас нервы уже попортились, не говоря уже о характере. Эти музыкальные инструменты издают такие звуки, от которых у нас просыпается совесть, появляются добрые чувства, мы начинаем жалеть других, дружить со всеми. А крысы не должны быть такими – они злые, коварные и беспощадные!

Барабан все это слышал и осознавал, какая опасность угрожает инструментам.

А тем временем крысы, собравшись вместе, кричали:

— Долой музыку! Ненавидим светлые чувства! Смерть инструментам!

Крысы решили выступить через несколько часов, когда люди уйдут из театра. Барабан понял, что нельзя терять ни минуты, ведь тогда никто не остановит полчища хищниц. И он, как полагается полковнику, принял решение: опередить врага. Он вспомнил, какую команду подавал при опасности и взмахнул палочками:

— Там-тара-рам!!! Там-тара-рам!!! Там-тара-рам!!! Тревога!!! Там-тара-рам!!! Всем в ружье!!! Там-тара-рам!!! Враг угрожает!!! – по всему подвалу слышались удары боевого инструмента. Стены зашатались, загудели водопроводные трубы, на сцене был остановлен спектакль. Зрители поняли, что случилась какая-то беда. Люди в панике забегали по всему зданию.

А ошеломленные крысы кружились на месте и не знали, что делать. Звуки барабана били им в головы, мутили сознание, от таких ударов у них шерсть вставала дыбом. Беляна, поджав хвост, пищала от страха. Ведь никогда им не приходилось слышать, как бьет боевой барабан. И это показалось им ужасным. Еще бы! Ведь многие армии бежали с поля боя, едва вступал в дело барабан. Поэтому считалось: где он – там победа!

Работники театра тем временем спустились в подвал и увидели оцепеневших крыс. И, конечно, заметили, как бил тревогу Барабан. Им стало ясно, кто предупредил их об опасности, и они были благодарны спасителю. Тотчас прибыли санитарные врачи и пожарные, которые общими усилиями загнали всех крыс в клетки и увезли. Туда, откуда они не смогут вырваться и вернуться обратно, чтобы творить плохие дела.

Вот так театр был очищен от хищниц, которые, если честно, уже порядком надоели администрации и музыкантам. Ведь они поедали не только костюмы и бутафорию, декорации и инструменты, но и одежду зрителей, оставленную в гардеробе, а также разносили болезни. А теперь благодаря Барабану проблема была решена.

Конечно, все благодарили Барабана, просили оказать честь поработать в оркестре с другими инструментами. Виолончель сыграла в честь господина полковника новую сюиту, а скрипка объявила, что напишет композицию, где опишет подвиги военного Барабана. Конечно же, тот был польщен.

В свою очередь, Барабан извинился перед инструментами, что, появившись здесь в первый раз, испортил всем карьеру и чуть не подорвал музыкальный авторитет театра оперы и балета среди поклонников и специалистов. Барабан заявил, что его военная карьера закончилась, и он хочет начать новую, связанную с высоким искусством. Поэтому просит все инструменты помочь ему в этом. И, естественно, эта просьба была принята благосклонно. Все опять зауважали Барабана.

Вот так сложилась дальнейшая судьба военного инструмента. И хотя он теперь исполнял классическую мелодию и у него были свои поклонники, его все равно продолжали именовать «Господин полковник Барабан».

ЗАЙЧИК КОРОТКИЕ УШКИ

В одном городе жил-был зайчишка по имени Пузик, но все его называли Короткие Ушки. Почему? – спросите вы. Ведь у зайцев уши длинные. А вот у нашего героя они были маленькими. Его братья и сестра росли и одновременно в размерах увеличивались их уши. Только у Пузика они оставались неизменными с момента рождения.

Следует сказать, что ушки, так же как и хвост, – это главное отличие зайцев от других жителей города. Уши помогают им хорошо слышать, на них можно вешать сережки и другие украшения. И вообще любой заяц гордится своими ушами.

Понятно, почему расстраивался Пузик, – с такими ушами стыдно показываться на улице. Однако он был не простой зайчишка, а большой шалунишка. Он редко делал то, что ему говорили родители или старшие братья и сестра. Скажем по секрету, Пузик иногда не чистил зубы, не умывался перед сном, неаккуратно обращался с одеждой, прогуливал занятия в школе и тем более не игрался с маленьким братиком Брузиком, хотя мама его часто просила.

— Ну, Пузик, почему ты не хочешь приглядеть за братиком? – говорила мама. – Пожалуйста, погуляй с ним в саду, пока я буду готовить обед.

На что Пузик отвечал, выбегая из дома:

— Не-а, не хочу, – и спешил хулиганить на улице. Например, дергал за хвост рыжую лису Гергану или ставил подножку солидному волку Митко – те, естественно, злились и жаловались родителям Пузика. Он также бил стекла в школе, разрисовывал парты, ломал ветки деревьев, переходил улицу на красный свет. И маме часто приходилось краснеть за своего сынишку.

Никто не мог урезонить Пузика. А ведь причина такого поведения была. Дело в том, что он хотел выглядеть постарше, потому что из-за коротких ушей его часто дразнили дети:

— Ха, смотрите, короткоушастый идет! Из-за таких ушек он, наверное, ничего не слышит! Он такой же маленький, как гриб у того дерева!.. Нет, он еще младенец, ведь его уши еще не вышли из головы, ха-ха-ха!..

Поэтому, чтобы его боялись и не дразнили, Пузик хулиганил. Ведь задиристых и злых стараются не трогать – опасно. Но, если честно, с такими никто и не играет. Сами посудите, кому охота дружить с хулиганом? Даже хулиганы друг с другом не дружат.

Так уж получалось, что с каждым днем Пузик становился все злее и злее, он терял последних друзей, которые убегали от него, а за спиной иногда слышал шепот детворы: «Этот тот самый… с короткими ушами, ха-ха… скоро он станет бандитом Короткие Ушки…» И, может, в конце концов зайчишка действительно стал бы совсем плохим, если бы не встретился с профессором Вороном – известным и авторитетным в городе ученым.

Профессор в тот день прогуливался по аллее, курил трубку и размышлял на разные научные темы. И не заметил натянутую веревку, которую поставил Пузик. Ворон споткнулся и упал. Его трубка закатилась под скамейку, очки разбились, а костюм испачкался. Изумленный профессор вскочил, стал отряхиваться и оглядываться, с чего это он вдруг упал? Ведь дорога была прямой и ровной. Заметив веревку, он понял, что здесь злой умысел, а услышав ехидный смех, догадался, кто это сделал. Ведь дурная слава за Пузиком шла по всему городу.

— А-а, я знаю, что это ты, Короткие Ушки, – произнес Ворон печальным голосом. – Это очень плохо!

— Ну и что? – задиристо сказал Пузик, покатываясь от смеха. Ему очень понравилось, как профессор упал, – не каждый день увидишь такое. Вот вчера здесь споткнулась тетя курица Ряба, она разбила яйца в корзине, вот смеху-то было!.. А неделю назад точно также расквасил нос медведь Тумба – уж он рычал, гоняясь за проворным зайцем, однако не догнал.

— А то, что ты никогда не вырастешь, и твои ушки останутся такими же маленькими, – ответил Ворон. Пузик прекратил смеяться и подозрительно посмотрел на птицу. Была задета самая больная тема.

— А причем мои ушки?

— Я знаю, почему у тебя не растут ушки, – заявил профессор, поднимая трубку и вновь закуривая. Он был мудрым, многое знал и поэтому хотел помочь зайчишке с его проблемой.

— И почему же? – уже не скрывал своего волнения хулиган.

— Уши растут только тогда, когда дети послушны, добры и честны, когда помогают старшим и родителям, – пояснил Ворон. – Таков закон природы – младшие должны быть хорошими, чтобы заслужить право стать большими. Посмотри, жеребята, которые непослушны, остаются как пони. Цыплята, которые хулиганят, никогда не вырастают в петухов. Задиристые медвежата становятся маленькими как коала. А у зайчат не растут ушки. Теперь ты понял, в чем твоя проблема? И твои попытки стать большим через плохие поступки – очень неудачный способ исправить ситуацию. Наоборот, ты ухудшаешь все. С тобой никто не хочет дружить, играть, от тебя убегают даже сестра и братья, не говоря об одноклассниках. И с каждым хулиганским действием ты отдаляешь час, когда твои ушки начнут расти…

И все-таки Пузик не был по-настоящему плохим, так как он призадумался, а потом заплакал:

— Ой, а что же мне делать? Неужели я навсегда останусь Короткими Ушками? Меня всегда обижали, и я из-за этого становился злым…

— Я это знаю, – погладил крылом зайчишку профессор. – Но я тебе помогу… правда, советом. А уж ты сам должен решить: нужно тебе это или нет. Хорошо?

— Хорошо, – размазывая слезы, произнес Пузик.

— Во-первых, перестань хулиганить, зайцам нельзя быть плохими, обижать всех, тем более ломать стекла, портить парты, – начал Ворон. – Во-вторых, извинись перед каждым, кого ты обидел, обещай им исправиться. В-третьих, помоги маме в домашних делах, например, погуляй с братишкой Брузиком, почитай ему сказки. В-четвертых, хорошо учись в школе, выполняй все задания учительницы.

— И это все? – сквозь слезы спросил Короткие Ушки. Ему не верилось, что все так легко.

— Конечно, правила просты, только не все могут их выполнять. Для этого нужна сила воли. А у тебя она есть?

— Не знаю, – пожал плечами Пузик.

— Я думаю, что есть, – сказал профессор. – И поэтому с этой минуты становись хорошим. И ты вскоре увидишь результаты.

— Мои ушки будут расти? – с надеждой спросил зайчишка.

— Обязательно, – уверил его Ворон. – Я изучал эту тему, и поэтому говорю тебе как ученый. Стань хорошим – и уши вырастут по закону природы.

— Хорошо, – прошептал Пузик. Он убрал с дороги веревку, чтобы никто не споткнулся, затем помог профессору почистить костюм и сесть на скамейку. А поскольку у Ворона сломались очки, то зайчишка быстро сбегал в мастерскую, где в оправу вставили новые линзы.

— Большое тебе спасибо, – сказал профессор, одевая очки. – Ты уже начал исправляться, и, по-моему, твои ушки стали чуть-чуть больше.

— Правда? – вспыхнул от радости Пузик, потрогав свои ушки. Они показались ему действительно немножко длиннее.

— А теперь иди к родителям и помоги им, – прощаясь, произнес Ворон.

Зайчишка поблагодарил его и побежал домой. Мама в этот момент была занята стиркой и одновременно готовила еду. Брузик пищал в коляске. В доме было неубрано. И мама совсем замоталась, она сильно устала.

— Мама, я тебе помогу, – сказал Пузик, быстро вымыл посуду, подмел пол, заправил свою постель.

— Ой, Пузик, неужели это ты? – обрадовалась мама. Ей не верилось в такую перемену сына.

— Да, это я, – солидно сказал Пузик. – А теперь я займусь братишкой, – и он потащил коляску в парк. Брузик пищал, но старший брат быстро успокоил его тем, что стал рассказывать сказки, петь песни, танцевать. Брузик от удивления выпучил глаза и больше не плакал. Ему очень понравилось, как игрался с ним Пузик.

К вечеру зайчишка взял линейку и измерил ушки. Ого, они выросли, оказывается, на один миллиметр. «Вот это да!» – обрадовался Пузик и решил никогда больше не хулиганить.

На следующее утро он умылся, одел чистый костюмчик, взял все школьные принадлежности и пошел на уроки. По дороге Короткие Ушки со всеми здоровался, чем удивил немало зверей и птиц. Конечно, лисица Гергана и волк Митко простили его за прежние поступки, также приняли извинения от зайчишки медведь Тумба и курочка Ряба. Они поняли, что Пузик встал на путь исправления.

В классе тоже все были удивлены переменой в поведении зайчишки. Они заметили, что Пузик больше не шумел, не пачкал стены, не обзывался, никого не бил. Наоборот, он прилежно читал книжки, красиво писал в тетради, учил все уроки. Учительница в конце занятий сказала ему:

— Эй, Пузик, ты как-то повзрослел, даже ушки заметно выросли, – чем сильно обрадовала зайчишку.

Так прошло несколько месяцев, и у Пузика были уже большие ушки. Никто не говорил ему вслед: «А у этого зайчишки – короткие ушки. Он еще младенец!» Пузик нашел новых друзей, к нему вернулись старые товарищи. Он учил их, как правильно следует печь пирог, готовить салат, чинить велосипеды, чем вызвал большое уважение к себе.

И многие видели, как бывший хулиган встречается с профессором Вороном в парке. Они вместе ходили и что-то горячо обсуждали. Те, кто слышал их разговор, с уважением говорили, что это была беседа двух ученых. Сами понимаете, что быть коллегой Ворону может не каждый. 

А когда Пузик окончил школу, то поступил в институт, где получил профессию учителя и тоже стал профессором. И теперь уже он обучал непослушных зверят и птичек в своем классе и ставил их на правильный путь.

ПРО САПОГИ-ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

В швейцарском городе Волкетсвиль жил-был когда-то сапожник Матиас. Очень хороший сапожник, о которых обычно говорят «мастер золотые руки». И у него, естественно, всегда были клиенты. Он шил сапоги для мушкетеров, рыбаков, спортсменов, принцев, вельмож, фермеров, школьников, для всех, кто обращался к нему с просьбой изготовить такую обувь, которая соответствовала бы их статусу и профессии. И люди были довольны  его работой и платили щедро.

Однажды в сапожную мастерскую пришел необычный посетитель. Судя по внешнему виду не бедный, хотя и богатым его назвать было нельзя. Просто одет он был странновато, словно смешал костюмы и наряды разных народов и времен: украинские шаровары, мексиканское сомбреро, индейские мокасины, персидский халат, дамасский кинжал, английский пистолет, сибирские перчатки, узбекский пояс, китайский мешок, и еще много чего, что сразу понять было сложно. Впрочем, сапожник и не особенно разглядывал посетителя – это было неприлично.

— Я – путешественник Бесник, – произнес гость. – Исходил немало миль, встречал разных людей, побывал во многих странах и островах, жил в различных городах. Многое узнал о белом свете, написал несколько книг по географии. И все же понял, что еще мало знаю о нашей земле. Поэтому намерен путешествовать и дальше. Только у меня одна проблема: я быстро изнашиваю обувь. Пройду немного по горам, а уже каблуки ломаются, в пустыне кожа ботинок от горячего песка трескается, за полярным кругом подошва лопается от мороза. В связи с этим мне нужны такие сапоги, которые выдерживали бы все трудности похода. Сможете сделать?

Матиас ответил:

— Конечно, уважаемый Бесник, я для вас изготовлю такую обувь, что вы в ней обойдете вокруг Земли, не испытывая неудобств, и сапоги будут выглядеть как новые.

Путешественник заранее заплатил за работу, и они договорились, к какому сроку сапоги будут готовы. Едва он ушел, сапожник тут же принялся за работу. Он долго выбирал кожу, потому что она должна была быть прочной и устойчивой к ненастной погоде, потом долго оттачивал подошву и каблуки, добавляя металлические подковки, придавал обуви удобную форму и шил самыми крепкими нитями, укреплял при помощи нержавеющих гвоздей и нерастворимого клея. Короче говоря, сапоги получились очень красивыми и универсальными: им были не страшны ни холод, ни жара, ни песок, ни вода, ни камень, ни ядовитая трава. Их не могла прокусить змея или ужалить скорпион, да и волк сломал бы зубы, если захотел оттяпать ногу путешественнику. В них было тепло зимой и прохладно летом.

Когда Матиас закончил, то внимательно и придирчиво оглядел свое творение, а затем крякнул от удовольствия – это была самая лучшая его работа. Так уж получилось, что в это время мимо проезжал царский сановник Баходур-Мусяй – его все знали как злого и свирепого человека, этот самодур многим местным жителям попортил нервы и жизнь. Он, увидев вывеску сапожника у входа в мастерскую, решил заказать себе самую красивую обувь. «При этом она должна быть прочной, ведь я буду пинать тех, кто мне не понравится», – думал Баходур.

Сановник вошел, и тут ему на глаза попались те самые сапоги.

— Ух, ты, вот именно это мне и нужно! – вскричал он. – Вы, сапожник, словно знали, что я зайду и закажу именно такую обувь!

Сапожник смутился:

— Извините, Ваше сиятельство, только эти сапоги я изготовил для одного знаменитого путешественника…

— Ерунда! – зло сказал Баходур-Мусяй. Он не терпел, когда ему перечили или пытались оправдаться. – Это мои сапоги! Я их забираю!

Но Матиас был непреклонен. Он дорожил не только своим искусством в ремесле, но и порядочностью, иначе кто к нему обращался бы, кто бы уважал?

— Я сказал вам, эти сапоги не продаются, – настаивал он на своем. – Они предназначены для другого человека…

Договорить сапожник не успел, так как Баходур-Мусяй так ударил его по голове своей тростью, что у того в глазах потемнело. Баходур-Мусяй закричал своим слугам:

— Эй, вы, а ну-ка отнимите у этого мужичины мои сапоги! Поколотите его хорошенько, чтобы в следующий раз знал, как следует разговаривать с царскими сановниками!

Слуги бросились исполнять приказ злого хозяина. Ох, и досталось же бедному Матиасу, живого места на теле не было. Пнув напоследок почти бесчувственного сапожника, слуги взяли сапоги со стола и протянули их Баходуру-Мусяю. Тот сиял такой радостью, что мог затмить солнце.

— Отнесите мне в карету, – сказал он довольным голосом. Ему нравилось, когда страдали другие. Он часто у себя дома порол слуг, горожан и всех тех, кто просто попадался под горячую руку. Крики, визги, мольбы как бальзам лились на его злое сердце. Следует заметить, что его слуги мало чем отличались от сановника.

После этого незваные посетители покинули мастерскую, оставив на полу избитого Матиаса. Вскоре сапожник очнулся, встал, осмотрелся и заметил, что сановник все же забрал сапоги. «Ох, что же я скажу Беснику? Ведь за оставшееся время я не успею изготовить новую обувь», – застонал он, беспокоясь не столько об ушибах и ранах, сколько о своих обязательствах перед клиентом.

Однако путешественник Бесник оказался весьма сердобольным и понимающим человеком. Он выслушал объяснения сапожника, когда пришел за сапогами, вздохнул и сказал:

— Не расстраивайтесь, уважаемый Матиас, вашей вины здесь нет. На белом свете много непорядочных людей, и с этим нам приходится мириться. Не утруждайте себя новой работой – изготовить мне сапоги. Не успеете. Я сейчас уезжаю в далекую Индию. И денег не возвращайте – вы же все-таки изготовили сапоги. А сапоги сами знают, кому они принадлежат, и не думаю, что зловредный Баходур-Мусяй долго в них проходит…

Попрощавшись с добрым сапожником, Бесник ушел. Он торопился на корабль, который уже поднял паруса и ждал своего последнего пассажира…

А тем временем Баходур-Мусяй вернулся к себе домой. Первым делом он потребовал принести ему ужин. Прислуга быстро накрыла стол. Ой, чего только там ни было, каких блюд и напитков, одних салатов штук двадцать, а про мясные, мучные и рыбные изделия говорить не приходится. Даже царь не всегда ел то, что было у его злого сановника. Во время этого пиршества перед Баходуром-Мусяем танцевали самые лучшие танцовщицы страны – так они услаждали его взор. А музыканты старались играть как можно лучше, иначе их ждала очередная порка.

Плотно поев и похлопав себя по пузу, сановник откинулся на подушки. И тут он вспомнил про сапоги.

— Эй, вы, идиоты, принесите мне новые сапоги, я хочу их примерить!

Через секунду сапоги были перед ним. Вы понимаете, что это были не простые сапоги, а специально сшитые для путешественника, и они отказывались подчиняться другому. И сейчас сапоги решили наказать сановника за его проступки. Едва Баходур-Мусяй натянул их на свои кривые ноги, как сапоги сильно сжались. Хрустнули кости, кровь застыла в сосудах. От боли сановник закричал:

— Ой, ой! Помогите мне! Спасите! Больно!

Слуги пытались снять сапоги, только они сжимались еще сильнее. Он нестерпимой боли Баходур-Мусяй ударил ногами слуг, вскочил и стал бегать по комнате, раскидывая вещи. Только это мало помогало. Тем временем сапоги начали колоть его гвоздями на подошве, кожа согрелась до такой степени, что ступни сановника были как на раскаленной сковороде. А потом сапоги стали остывать, и вскоре ноги покрылись инеем. «Мы устроим тебе несладкую жизнь, ты пожалеешь о том часе, когда обидел мастера Матиаса и отнял нас у путешественника Бесника», – говорили они. Сапоги заставили сановника сильно побить тех слуг, которые отличались особой свирепостью и всегда сами били других людей по приказу Баходура-Мусяя. Те взвыли и уползли в свои каморки.

Тем временем Баходур-Мусяй выбежал из дома и помчался по улице, совершенно обезумев от боли. Вслед ему неслись хохот и улюлюканье тех, кого он обижал, а таких в городе было много. У ручья сановник остановился и пытался снять обувь, но ему это не удалось – она, казалось, приросла к коже. «Нас отдерешь от себя только со своими ногами!» – кричали сапоги, и они так они мучили сановника целую ночь.

Наконец бедняга взмолился:

— Пожалуйста, перестаньте! Сжальтесь надо мной!

Сапоги немного расслабились:

— Мы освободим тебя, если ты перестанешь быть негодяем и исправишься!

Баходур-Мусяй сказал:

— Что я должен для этого сделать?

— Прежде всего, пойти к Матиасу и извиниться перед ним, заплатить за его лечение, починить мастерскую. Отпустить слуг и раздать все свои богатства бедным людям. Потом попросить прощения у всех, кого обидел.

— И это все?

— Нет. Дальше ты пойдешь в ученики к Матиасу, станешь сапожником. Из тебя вышел плохой сановник, ты не годишься для государственной службы, может, сапожник из тебя получится – это тоже достойное ремесло!..

— Ну нет, – начал было Баходур-Мусяй, возмущенный таким поворотом дела. Ему, знатному человеку идти в сапожники? Ну нет! Тогда сапоги опять сжались, и сановник взвыл:

— Ой, ой, я согласен!

Но сапоги сказали:

— Не думай, что мы сразу же тебя отпустим. Мы вместе пойдем и будем смотреть, как ты исполняешь наши указания. Если начнешь мухлевать, то накажем! Понял?

— Понял, – едва сдерживая стон, произнес Баходур-Мусяй. Он встал и, покачиваясь, побрел в сторону города. Но сапоги заставили его идти быстрее, так как Матиасу нужна была помощь.

Нельзя сказать, что сапожник обрадовался, увидев перед собой злого сановника. Уж слишком сильно болело все тело после визита этого жестокого человека. Бедный Матиас лежал на кровати весь перебинтованный, а рядом сидела Марион – известная целительница, которая готовила разные лечебные снадобья.

Прямо с порога Баходур-Мусяй упал на колени и пополз на четвереньках к опешившему Матиасу и обалдевшей Марион.

— О-о, дорогой Матиас, извини меня! Я совершил много плохого и теперь несу наказание за это!

— Как это? – изумился сапожник, поднимаясь с кровати.

— Твои сапоги мучают меня, – плача, произнес сановник. – Они сказали, что я должен измениться, стать хорошим и… пойти к тебе в ученики… Если я не сделаю этого, то мои ноги отсохнут в сапогах, и я умру в страшных муках…

— Гм, идея неплохая – пойти мне в услужение, может, я научу тебя быть хорошим человеком, – задумался Матиас и, мигнув целительнице, сказал. – Хорошо, я согласен. Итак, для начала уберись в мастерской, наведи порядок, помой полы, смажь инструменты маслом…

Баходур-Мусяй хотел было оскорбиться, но сапоги быстро остудили его пыл – сами понимаете, как. Скривившись, сановник приступил к работе. Конечно, делал это неумело, ведь никогда в жизни не занимался подобным трудом. Он умел только приказывать и наказывать. Но сапоги жали безжалостно, если сановник пытался не довести до конца работу, например, не выжимал тряпку для швабры или веником не подметал углы, небрежно обращался с сапожным инструментом.

Жители с изумлением смотрели, как злой сановник выносит из мастерской мусор, а потом идет на рынок за продуктами, чтобы приготовить обед. Они не знали, что произошло, и с чего это вдруг изменился Баходур-Мусяй, и недоумевали. Сановник просил у каждого встречного прощения, давал деньги из своего толстого кошелька. Но увидев на его ногах чужие сапоги, люди понимали, что чудесное превращение сановника происходит под влиянием этой волшебной обуви.

Когда сановник вернулся к себе домой, он распустил всех слуг, щедро заплатив им за работу. Только, конечно, ничего не дал злым слугам. А потом отдал свой роскошный дом под детский приют, раздал вещи беднякам. Сам же в простой одежде вернулся к Матиасу и стал работать у него учеником.

Так прошло полгода. За это время сапожник поправился. Его новый ученик, как ни странно, оказался способным и вскоре шил прекрасные сапоги, туфли, ботинки. К нему приходили люди из других стран, так как слава двух мастеров достигла и их границ. Изменился и характер у Баходура-Мусяя – он стал добрее, отзывчивее, его стали уважать за благородный труд. Тогда вот Матиас и предложил ему открыть цех под названием «Сапожная компания Матиаса и Баходура-Мусяя». И вскоре их изделия стали выходить под этой маркой.

Убедившись, что бывший сановник изменился в лучшую сторону, сапоги сказали:

— А теперь можешь нас снять. Мы прощаем тебя.

— Спасибо вам, сапоги, – поклонился им Баходур-Мусяй. – Вы сделали из меня человека. Но я так привык к вам, что не хочу отказываться от вас…

— Ты сошьешь себе другую обувь, – заявили сапоги. – Не забывай, что мы предназначались путешественнику Беснику, и должны быть его собственностью.

— Но как? Ведь Бесник в Индии! Неизвестно, когда он вернется домой!

На это сапоги ответили:

— Мы сами его разыщем! Ведь мы сапоги путешественника и, значит, знаем, как путешествовать.

И сапоги вышли из мастерской, оставив Баходура-Мусяя и Матиса. Как они жили и работали дальше – это уже другая сказка.

Сапоги шли по дороге, пересекая много стран и государств, благо они были незаметными, маленькими, и никто с них не требовал паспортов и виз. Они шли через глухие леса, где водилось много хищников, знойные пустыни, где обитали пауки и змеи, проходили по болотам, кишащим жабами и лишайниками, взбирались на высочайшие горы мира, откуда до облаков рукой подать. Немало опасностей подстерегало их. Злые скорпионы, поджидавшие жертву на барханах, хотели закусать путешественников, но сапоги сами их растоптали, от чего те бросились наутек. В лесу на сапоги напали не менее свирепые осы, которые решили, что сумеют до смерти закусать бесстрашных одиночек, однако и у них ничего не вышло. В ледниках сапоги встретились с медведями, но и от них сумели уйти, так как бегали быстрее. Даже змеи на болотах не сумели остановить сапоги, которые все шли и шли к Индии, где должен был находиться их настоящий хозяин Бесник.

А Бесник в это время был в сложном положении. Дело в том, что он вместе с караваном передвигался по пустыне, когда на них напали местные разбойники во главе с атаманом Хусан-бахом. Это была жестокая банда, не жалевшая никого и потому имевшая дурную славу. Разбойники перебили стражу, сопровождавшую купцов и путешественников, пленили всех, захватили весь ценный груз, состоявший из тканей, пряностей, изделий из кости, камня, металла, драгоценностей. Конечно, в рабство попал и Бесник. Он мужественно защищался, перебил немало врагов, и это даже вызвало восхищение у Хусан-баха. «Я не буду тебя убивать, – сказал он знаменитому путешественнику, когда того, окровавленного, привели к атаману. – Лучше повезу тебя на Восток, может, в Египет, и продам очень дорого. Такие храбрецы стоят немало денег, ха-ха».

И вот уже много дней Бесник томился в плену, закованный в наручники и цепи. Его охраняли два здоровых и свирепых молодца, причем никогда не спускали с него глаз – таково было поручение атамана. Когда один спал, второй следил за пленником. И, естественно, убежать было трудно. Да и куда бежать – кругом пустыня и камни! Кроме того, разбойники сняли с него обувь, чтобы тот, если и попытается убежать, обжег ноги на горячем песке или его укусила бы кобра…

Лежа на подстилках, Бесник смотрел на звезды и мечтал о свободе. Он все равно думал о побеге и строил планы, как это лучше сделать. Единственное, что его еще останавливало от такого шага, так это отсутствие сапог – без них опасно ходить по пустыне. Бесник поглядывал на обувь охранников, но она по размеру никак не походила, да и противно было бы носить обноски разбойников.

Но все изменилось в один вечер. Бесник сидел у камня, глядя, как веселятся разбойники, пришедшие с нового удачного похода, как кто-то сзади его толкнул. Он обернулся и увидел сапоги. Сами понимаете, как  неслыханно удивился пленник – в пустыне увидеть то, о чем мечтаешь.

— Ба! – только и сумел произнести он. – А это что?

— Мы – твои сапоги, – ответили сапоги. – Ты нас узнаешь?

— Вроде бы нет… А почему вы решили, что я ваш хозяин? – недоумевал Бесник, одновременно с опаской поглядывая на охранявших его молодчиков.

— Посмотри на нас внимательно, может, вспомнишь…

Бесник склонился и стал разглядывать сапоги. Изделие показалось ему знакомым по рисункам, форме, материалу, ведь каждый мастер оригинален и отличителен в своей работе. «Что-то подобное я видел, – прикусив губу, сказал путешественник. – Даже совсем недавно…» Тут он заметил на коже клеймо Матиаса и вспомнил:

— Боже, да вы – обувь сапожника Матиаса из Волкетсвиля! Наверное, это он послал вас ко мне…

— Да, мы те сапоги, которые заказал ты и которые отнял у Матиаса сановник Баходур-Мусяй, помнишь? – сказали сапоги. – Мы проучили Баходура-Мусяя, он исправился, стал хорошим. А мы решили найти тебя и служить тебе верой и правдой. Долго нам пришлось тебя искать, но мы же по природе путешественники, знаем, как искать нашего хозяина. И как видишь, нашли…

— Ой, как хорошо! – обрадовался Бесник. – А то разбойники отняли у меня обувь, а идти босиком по пустыне – сами понимаете – подвергать себя смертельному риску.

— Хозяин, тебя обидели разбойники? – удивились сапоги, ибо еще ничего не знали о беде путешественника. Бесник рассказал им, как попал в плен, и сапоги очень разозлись из-за этого и готовы были наказать банду Хусан-баха. – Мы тебя спасем, – сказали они.

Однако Бесник предложил им план бегства. Сапогам он понравился, после чего они стали готовиться к действиям. Когда стемнело, сапоги потопали к лошадям, которые были привязаны и спали, и изо всех сил стали пинать их. Лошади испугались, сорвались с места и убежали в пустыню. Половина банды побежала ловить их. Понятно, что без этих животных они мало что смогут сделать, во всяком случае, долго преследовать лошадей они не могли.

Потом сапоги прошлись по лагерю, обрывая веревки, которые придерживали шатры, и все падало на тех, кто сидел внутри и кушал. Оттуда послышались ругань и крики проклятий. Но сапоги не успокоились, они затоптали всю одежду, поломали оружие, потушили костры, от чего в лагере разбойников стало темно. Поднялся большой шум и началась неразбериха. Сильнее всех кричал атаман, потому что ничего не соображал после двух бочек вина, и думал, что наступил конец света. Разбойники бегали как угорелые, махая саблями и только раня друг друга. Казалось, что теперь в такой суматохе можно убегать.

Но не совсем так. Ведь два молодца не спускали глаз с Бесника – он был ценной добычей. Они не обращали внимание на суматоху, сидели и смотрели на пленника, держа мечи наготове. В это время сапоги незаметно подошли к ним. Левый пнул одного, а правый – другого. Разбойники стали озираться, только никого не заметили. Ну, не будут же они думать, что валявшаяся на земле чья-то обувь такое может сделать. Поэтому решили, что это один из них строит козни против другого, и стали драться между собой. Таковы уж их обычаи – бить того, на кого упадет подозрение.

Тем временем сапоги сломали замок, который удерживал цепи и наручники Бесника, и освободили путешественника. Потом он надел обувь и вскочил, словно пружина. Бесник почувствовал, какая сила заключена в обуви Матиаса. Практически это были сапоги-скороходы. Мгновение – и Бесник помчался по пустыне, поднимая пыль, словно смерч. Его ноги неслись сами, точнее, это так быстро передвигались сапоги. Изумленные разбойники так и не поняли сразу, что это было, однако позже обнаружили исчезновение пленника. «Ой, Хусан-бах нас накажет!» – вопили два молодца и бросились в погоню. Только куда им было угнаться за Бесником. По сравнению с ним они тащились как черепахи по льду.

А Бесник тем временем прибежал в ближайший город и сообщил полицейским о том, что в пустыне прячется банда Хусан-баха. Полиция давно искала этого разбойника и очень обрадовалась этой новости. Тотчас был снаряжен специальный отряд, который в короткое время обнаружил банду. Не один час продолжалось сражение, и бандиты пали, не выдержав натиска. Хусан-бах защищался отчаянно, понимал, что его посадят в тюрьму за преступления, однако Бесник, который при помощи сапог передвигался с огромной скоростью и практически мельтешил перед глазами, заколол его шпагой, сказав: «Это тебе за тех, кто безвинно погиб от твоей руки». После этого ни у одного из разбойников не было желания сопротивляться и делать плохое кому-либо. Купцов освободили, им вернули их ценности. И все благодарили Бесника за такое спасение.

— Не меня благодарите, – признался он. – А мои сапоги…

— Сапоги? – изумились все. Ведь они не знали всей истории, всей правды их спасения.

— Да, да, именно сапоги. Их сделал сапожник Матиас – знаменитый мастер Волкетсвиля. И именно он навел переполох среди бандитов, освободил меня, а я сумел сбежать и сообщить все полиции, – сказал Бесник, демонстрируя обувь.

Конечно, все стали благодарить сапоги, которые смущались и просили не преувеличивать их роль в этом деле. Спасенные и полицейские решили написать благодарственное письмо Матиасу, где рассказали бы о подвиге, совершенном его изделием.

А Бесник, поклонившись, сказал:

— С моими новыми сапогами я могу передвигаться быстрее, и открою новые земли, страны, расскажу о них людям. Поэтому я покидаю вас и направляюсь в Индию.

Купцы и полицейские попрощались с путешественником, а тот, хлопнув по сапогам рукой, помчался так быстро, что скоро исчез за горизонтом. Безусловно, он достиг Индии и других государств, которые есть на этом свете.

Только это уже другая сказка.

БЕГЕМОТ, КОТОРЫЙ УЧИЛСЯ ПЕТЬ

В одном африканском озере жил бегемот по имени Кеша, который любил петь. Причем делал он это в любое время, как только приходило вдохновение. А оно приходило часто, очень часто. Сами понимаете, как может петь существо весом в шесть тонн, с огромной пастью, маленькими глазами, ушами и хвостиком, толстыми ногами. От такого «пения» все озеро приходило в ужас: взлетали в страхе розовые фламинго, уходили на глубину рыбы, отпрыгивали от берега буйволы и олени, пришедшие на водопой. Бесстрашные крокодилы закрывали глаза и притворялись зелеными камнями. Даже львы и тигры поджимали хвосты и испуганно озирались, а сопровождавшие их гиены и шакалы и вовсе прятались в норы. О страусах и говорить не приходилось – они быстрее закапывали головы в песок, думая, что этим самым избегут опасности.

А Кеша пел и пел, считая, что приносит радость всем жителям озера, он старался, чтобы его голос был слышен даже в саванне. Дело в том, что бегемот не умел петь, и своим голосом наводил только тоску, страх и чувство постоянной опасности. Только сам Кеша этого не понимал. В конце концов всем животным и птицам это надоело, и они решили втолковать певцу, что своими «талантами» тот мешает им жить. К бегемоту отправилась делегация, состоящая из буйвола Яка, мартышки Сашки и какаду Дудуду.

Они успели вовремя, так как Кеша открыл рот и собирался исполнить очередную композицию с названием «Ай, какая сегодня хорошая вода». Як остановил его:

— Подожди, Кеша, у нас к тебе дело.

— Какое дело? – недовольно сказал бегемот, топчась на месте. – Только давайте побыстрее, у меня вдохновение, я хочу петь для всех. Сегодня я порадую вас новым сочинением…

— Вот об этом мы и хотим с тобой поговорить, – сердито сказала мартышка, восседая на спине буйвола. – Жители озера и саванны решили, чтобы ты нас больше не мучил своим пением. Поэтому тебе придется замолчать.

— Я мучаю своим пением? – изумился Кеша. – Да что вы говорите! У меня прекрасный слух!

— У тебя не никакого слуха! – покачал головой Як.

— У меня прекрасный голос! – продолжал возмущенный бегемот.

— У тебя ужасный голос, совсем не для певца! – парировал буйвол.

— У меня способности сочинять песни и музыку! – сопротивлялся Кеша. Он не хотел признать правоту делегации и думал, что они просто завидуют его таланту, вот и хотят заставить замолчать.

— Увы, твои способности – это пугать всю округу, – мрачно ответил Як, а Сашка добавила:

— Нам надоели твои постоянные концерты! Хватит! От твоего пения у птиц не вылупляются птенцы, не выползают из нор детеныши змей и лис, черепахи, парализованные твоим голосом, не могут ползать. Даже деревья не плодоносят, у нас заканчиваются запасы манго, бананов и киви – скоро мы все умрем от голода. Все звери приказали тебе помолчать, иначе тебе хуже будет. Ты силен, но нас больше, и мы можем тебя наказать.

Ошеломленный таким известием Кеша на некоторое время потерял дар речи. Он осознал, что действительно не может противостоять всему животному миру, уж как бы силен он ни был. Но его задело то, что не признали его таланта певца.

— Ну, не хотите, тогда не буду петь, – обидчиво произнес бегемот. – Вот когда соскучитесь по моему голосу, сами придете и будете умолять, а я все равно откажусь для вас исполнить свою композицию.

— Не беспокойся, Кеша, не придем и не попросим, – захихикала Сашка. – Скучать будем совсем по другим причинам, но не по твоему таланту…

— Но… – тут бегемот растерялся. Он еще надеялся, что это шутка, и на самом деле животным нравится его пение… А теперь придется замолчать, забыть о своем вдохновении. Но без пения Кеша не может жить, он начнет чахнуть, худеть, потеряет аппетит и, может быть, даже умрет… – Но ведь я тогда не буду тем, кем являюсь сейчас – музыкальным бегемотом, – прошептал бедолага. – Тогда какой мне смысл жить? Без музыки нет жизни для меня…

Не ожидав такого оборота, делегация зверей замолчала. С одной стороны, им было его жаль, а с другой, он порядком надоел всем. И тут голос подал какаду, который все это время о чем-то размышлял:

— Я понимаю тебя, Кеша, и готов тебе помочь…

— Как? – с надеждой посмотрел на птицу бегемот.

— Тебе нужно учиться пению, если уж ты не можешь жить без этого. Тогда ты не будешь вызывать у нас раздражение, а может, даже вдохновишь нас на хорошие дела…

— А где мне учиться? – недоумевал бегемот. – В озере нет тех, кто мог бы меня научить красиво петь. Может, ты, Дудуду?

— Нет, Кеша, я не могу учить, так как у меня нет таланта, – серьезно произнес какаду. – Но я знаю одного учителя, который поможет тебе.

— Кто же это? – хором спросили и Кеша, и Як, и Сашка, явно заинтригованные этой вестью.

— За пустыней и горами живет лягушка Марион, известная композиторша и певица, она дает уроки всем желающим. Так что ты, Кеша, ступай к ней и научись петь, если хочешь стать настоящим солистом и музыкантом. И только тогда возвращайся сюда и докажи, что имеешь право петь для нас…

— Ой, как хорошо! – обрадовался Кеша. – Я прямо сейчас же отправлюсь в путь. Я уверен, что Марион возьмет меня в ученики.

— Но знай, что есть также жаба Бояне, считающая себя самой лучшей учительницей пения, но которая на самом деле ничему научить не может – у нее нет никаких способностей. Зато самоуверенности, зазнайства и чванства столько, что этими чертами характера можно заполнить любой сосуд. Так вот, остерегайся ее, – предупредил какаду.

— Да-да, конечно, – рассеянно сказал бегемот, вылезая на песок. Он невнимательно слушал какаду, так как мысленно был уже в пути. Он думал, что быстро найдет себе учительницу, та также быстро научит его красиво петь и он вернется обратно в озеро как маэстро. И поэтому не стал тратить время на пустяки и собрался в дорогу. Буйвол, мартышка и какаду проводили его до саванны, а потом сказали:

— А теперь, Кеша, ступай один, и пускай тебе сопутствует удача!

— Ага, спасибо, – пробурчал бегемот, топая вперед. Он даже не обернулся помахать своим провожающим. Впрочем, те и не обиделись, понимая, что Кеша сейчас погружен в свои мысли.

А бегемот на самом деле думал, как бы пройти саванну, перейти горы и найти болото, где живет лягушка Марион. Нужно сказать, что идти по саванне нелегко, особенно под горячими лучами солнца, однако бегемот мужественно перенес все трудности. Его не испугали рык львов, хохот гиен, шипение змей, ведь своим ужасным пением Кеша сам мог напугать кого угодно. Просто тяжело было нести свою огромную тушу по песку, сухой траве и камням. Над ним летала мошкара, мухи, мешавшие ориентироваться, может, поэтому он сбился немного с пути и вместо речки, где жила лягушка Марион, попал в болото жабы Бояне.

В это время жаба – весьма толстая, покрытая слизью, пупырышками на коже – сидела на самом большом камне и с высоты ужасно квакала для всех местных жителей:

— Квар-квар-ка-ка-ка, квар-квар-ка-ка, уууу, квар-квар-ка-ка… – это она исполняла новую песню о том, какая она красивая, умная и пригожая. Конечно, другие жабы слушали ее с удовольствием, ибо все эти земноводные не имели слуха и считали пение Бояне самым прекрасным на свете.

— Браво, браво, Бояне, наша звезда эстрады! – кричали они, сидя на грязных кочках и подпевая ей. Некоторые кидали артистке лилии и лишайники в знак преклонения перед ее талантом. А другие приносили ей червяков, мух и улиток в качестве угощения. Считалось, что только сытая певица может так красиво петь.

В это время земля затряслась – это шел бегемот. Жабы с испугу попрыгали в болото. Бояне подавилась собственным языком, однако убежать не успела – перед ней возник Кеша. Такой огромный, тяжелый субъект мог напугать любого, и жаба мелко затряслась, думая, что сейчас ее сожрут. Она даже глаза закрыла, чтобы не видеть страшных клыков.

— Я – бегемот из озера! – проревел незваный гость, осматриваясь. Он удивился, что в таком вонючем месте может жить великая учительница пения. Однако особенно не задумался над этим, он устал от столь длинного похода. – Я пришел сюда, чтобы научиться петь! Мне сказали, что здесь живет лягушка Марион, и она самая талантливая музыкантша на свете.

Как бы ни дрожала, как бы ни боялась Бояне, да только последняя фраза Кеши ее страшно возмутила.

— Квар-ка-кварка, это Марион самая лучшая?! – заквакала она со злостью. – Кто тебе сказал такую глупость, квар-ка-ка? – обычно конкуренты редко терпели друг друга, а жаба вообще на дух не переносила лягушек.

— Как это кто? – осекся бегемот. – Какаду Дудуду, а он знает многое. Он мне и рассказал про Марион, ее способности петь и учить пению других.

— Этот твой какаду, квар-ка-ка-ка, глупый и многого не знает, – сердито произнесла Бояне. – Потому что он не понимает, что самая лучшая певица и учительница, квар-ка-ка, – это я, жаба Бояне.

Тут бегемот вспомнил, что это имя произносил Дудуду, однако в контексте чего – не помнил. «Может, какаду сказал, что самая лучшая учительница именно Бояне, а я просто не расслышал?» – подумал Кеша, озадачено почесывая голову, а потом, немного поразмыслив, решил просить жабу принять его в ученики.

— Вообще-то он говорил про тебя… – несколько неуверенно произнес он, видимо, все еще сомневаясь в правильности своих слов. – Что-то про пение…

— Ага, квар-ка-ка! – обрадовалась жаба. – Значит, моя слава достигла, квар-ка-ка, и озера за горами и саванной?

— Ну, раз про тебя говорил Дудуду, значит, ты прославилась и у нас, – ответил бегемот.

Жаба тут же надулась от тщеславия. Она высокомерно посмотрела на гостя и сказала:

— Ну, что же, квар-ка-ка, раз ты проделал такой большой путь, чтобы отыскать именно меня, великую певицу и музыкантшу, квар-ка-ка, то я не откажу тебе в столь несложной просьбе. Я, квар-ка-квар-ка, возьму тебя в ученики. Только знай – у меня, квар-квар-ка-ка, серьезные требования к ученикам. Ты выдержишь все мои испытания и проверки, квар-ка-ка?

Конечно, бегемот был готов пойти на это, лишь бы стать настоящим солистом.

— Хорошо, квар-ка-ка, – довольно произнесла Бояне. – Начнем, не теряя ни минуты. Для начала тебе нужно научиться жить по-жабьи…

— Что-что? – не понял Кеша.

— Чтобы петь прекрасно как я, квар-ка-ка, необходимо воплотиться в жабу, – пояснила Бояне. – И лишь тогда ты поймешь, почему у меня, квар-квар-квар-ка-ка-ка, такие большие успехи в искусстве!

Бегемот немного растерялся, а потом решил, что в этих словах есть истина. Действительно, ведь жаба так хорошо поет, потому что она – жаба. И Кеша сумеет, если представит себя такой земноводной. Правда…

— Я не смогу стать зеленой и маленькой, как ты, о, великолепная Бояне, – сказал бегемот.

— Ничего, квар-ка-ка, мы тебе поможем! – Бояне была решительна в своих мыслях. – Для начала тебе, квар-ка-ка-ка, нужно взять побольше лишайников, мха, травы, лилий и, квар-ка-ка, натереть ими свою толстую кожу, чтобы она стала зеленой. И это нужно делать постоянно, квар-ка-ка, лишь тогда ты станешь немного похожим на нас, жаб.

Бегемот сначала нерешительно потоптался на месте: уж больно не хотелось ему менять свой цвет, да к тому же собирать вонючие растения по всему болоту – дело не из приятных. Но ничего не поделаешь, раз уж решил стать учеником такого великого маэстро, нужно чем-то жертвовать. И Кеша стал бродить по зеленовато-коричневой жиже, срывая кувшинки лилий, стебли водорослей, мох и лишайники на камнях. Его тошнило от этих страшных запахов, но бедняга бегемот терпел. Нелегко ему было собрать большое количество растений, чтобы из них сплести нечто наподобие мочалки и начать ею обтираться под пристальным вниманием всех жителей болота и одобрения жабы:

— Квар-ка-ка, все делаешь правильно, Кеша, квар-ка-ка!..

Пока бегемот натирался, Бояне открыла ему очередной секрет воплощения в жабу:

— Кроме того, квар-ка-ка, тебе нужно научиться прыгать, как мы…

— П-прыгать? – содрогнулся от ужаса Кеша. – Но я не могу прыгать…

— Почему?

— Я – толстый и тяжелый, у меня огромные ноги, на них не попрыгаешь, – разумно ответил бегемот, прекращая растираться. По его телу текла грязная зеленая жидкость от раздавленных растений, кожа его чесалась. И Кеша даже взял палку, чтобы почесать наиболее раздраженные участки.

— Ну, нет, квар-ка-ка, это не годится! – недовольно воскликнула Бояне. Рассуждения бегемота ей казались несерьезными и смешными. – Ты желаешь быть певцом, но не хочешь учиться! Поэтому я отказываюсь, квар-ка-ка, быть твоим учителем, если ты будешь пререкаться и обсуждать мои методы, квар-ка-ка!..

Кеша испугался:

— Он, нет, нет, уважаемая Бояне, я стану прыгать, как вы хотите! – и бегемот попытался подпрыгнуть. Конечно, это трудно назвать прыжком. Потому что поднять свою многотонную тушу не просто даже его мускулам. Он лишь приподнялся на секунду на тридцать сантиметров и плюхнулся обратно в жижу…

Только что из этого получилось – один ужас! Бегемот поднял настоящее цунами, которого здесь никогда раньше не было: волна прошлась по болоту, сметая все на пути. Все жабы, птицы, головастики, пиявки и растения были выброшены наверх. Поднялся большой переполох. Но Кеша этого не заметил, он был сосредоточен на желании еще раз подпрыгнуть и сделать это так, чтобы понравилось Бояне. Однако и во второй раз у него все получилось неудачно. И новая волна покатилась по болоту, создавая очередной шум и гвалт среди жителей местности. Бояне, едва не захлебнувшаяся в первый раз, вцепилась в камень и висела на нем, как вдруг следующая волна смыла ее в жижу. Рядом образовалась воронка, которая засосала жабу на глубину. Бояне треснулась головой об подводные камни, у нее в глазах все помутнело. И все же она сумела всплыть.

— Все, квар-ка-ка, хватит! – закричала она, заметив, что Кеша собирается прыгнуть в третий раз. – Я вижу, квар-ка-ка, что с этим делом у нас не пойдет! Ты для прыганья, квар-ка-ка, – неспособный ученик! Поэтому этот метод, квар-ква-ка-ка, мы оставим на потом!..

Кеша остановился, огляделся и только сейчас заметил, что он натворил. Повсюду слышались недовольное кваканье жаб, щебет птиц, писк моллюсков. Казалось, все болото вспахали большим плугом. Кеша почувствовал себя виноватым, ему стало стыдно, что он такой толстый и неуклюжий.

— Простите меня, – пролепетал бегемот. – Видимо, я никогда не сумею прыгать как вы. А значит, стану хуже петь…

— Это правда, квар-ка-ка! – пробурчала Бояне, злясь на бегемота. – Тот, кто плохо прыгает, тот плохо и поет!..

— И что же мне делать? – сник совсем Кеша, трудно было не расстроиться из-за отсутствия таланта в прыжках.

Бояне знала очередной рецепт:

— Чтобы иметь такой голос как у жабы, тебе, квар-ка-ка, необходимо каждый день питаться комарами, мухами, пиявками…

— Бррр! – невольно вырвалось у Кеши. Он представить себе не мог, как можно кушать такую гадость.

— А можно кушать что-нибудь другое, например, бананы или кукурузу? – с надеждой спросил бегемот.

— Что за глупости, квар-ка-ка! – разозлилась еще сильнее жаба. – Мы не едим бананы и кукурузу, квар-ка-ка! Иначе бы не могли бы прекрасно петь, квар-квар-квар-ка-ка! Только жирные пиявки и толстые мухи пробуждают в нас желание петь и дают нам для этого силы, квар-ка-ка!

Бегемот вздохнул и стал искать пиявок и мух. Но он, конечно же, был неповоротливым, и ему было трудно найти и поймать в воде шуструю пиявку, а в воздухе стремительную муху или комара. Он все время промахивался, сшибая тростники. Так Кеша промучился часа два и сумел наскрести лишь нескольких червяков и парочку жуков.

— Это, квар-ка-ка, тоже сойдет, хотя для пения требуется деликатес из пиявок, квар-ка-ка, – сказала Бояне, критически осмотрев улов бегемота. – А теперь проглоти все это.

Бегемот зажмурился, попробовал это на вкус… и тут его стошнило. Такое отношение к местной пище взбаламутило жителей.

— Смотрите! Этот бегемот отказывается от нашей еды! – кричали жабы, головастики и цапли. – Видите ли, ему не нравится то, что мы едим! Вон из нашего болота! Этот бегемот и так нам принес только неприятности, так теперь еще и оскорбляет нас! Нечего ему здесь делать! Вон! Вон!

Кеша подавленно молчал. Он не знал, как оправдаться. Вот только кушать червяков он отказывался.

— Квар-ка-ка, это плохо! – произнесла Бояне, хмуро оглядывая Кешу. – Из тебя не получится певец, квар-квар-квар-ка-ка! Я только зря трачу на тебя силы и время, квар-ка-ка! Ты ничего не умеешь делать, как мы – быть зеленым, прыгать и кушать, квар-ка-ка! Поэтому тебе лучше уйти отсюда, квар-ка-ка, пока не разозлил всех окончательно!.. Я не хочу тебя видеть, квар-ка-ка!

Кеша тяжело вздохнул и пошел прочь. Вслед ему смеялись жители болота. Слезы лились из глаз бегемота ручьем. Ведь он так и не стал великим певцом. Бояне отказалась учить его, и что же ему теперь делать? Как вернуться домой неучем? И, как бы издеваясь над ним, Бояне запела ему вслед свой очередной шлягер:

— Квар-квар-квар-ка-ка-ка! Квар-ка-квар-ка-квар-ка-ка-ка!..

Бегемот ничего не понимал в этом пении, однако чувствовал, что песня касается его. И вправду, жаба пела  том, что только болотные существа способны быть великими маэстро, а она – самая лучшая певица в мире! И никто другой не научится исполнять композицию так, как жаба Бояне! Естественно, жители поддерживали ее аплодисментами и криками. О бегемоте никто не хотел и вспоминать.

А Кеша тем временем шел по тропе и рыдал. Лесные жители с удивлением смотрели на него: как же так – такой большой, сильный, а плачет? Им был невдомек: ведь не каждому объяснишь, что слезы идут у бегемота из-за того, что он потерял возможность научиться петь и стать хорошим певцом.

— Почему бегемот плачет, ква-ква? – раздался веселый голос. – И что он делает здесь, ква-ква?

Кеша остановился и с удивлением посмотрел на лягушку, которая сидела на камне у речки. Это была симпатичная лягушка, вся украшенная серьгами и браслетами из трав, да и вид у нее был веселый, доброжелательный. Бегемот это сразу почувствовал и перестал плакать.

— Я пришел из далекого озера, пересек горы и саванну, чтобы найти учителя, который научил бы меня петь. Но жаба Бояне сказала, что из меня не выйдет толк…

— Почему, ква-ква? – поинтересовалась лягушка, вдыхая аромат ромашки, которую держала в лапе.

— Потому что я не зеленый, не маленький, не умею прыгать и не кушаю пиявок и мух…

— Но чтобы петь, ква-ква, вовсе не обязательно соответствовать этим параметрам, – удивленно сказала лягушка. – Для этого нужно вдохновение и – самое главное – желание! А мастерство, ква-ква, придет лишь с упорными тренировками, постоянными занятиями!

Бегемот задумался.

— Так, значит, вовсе не обязательно прыгать и есть пиявок?

— Ква-ква, конечно, нет! – засмеялась лягушка.

— Но все равно, мне нужен учитель, – вздохнул Кеша. – А где мне его найти?

Лягушка закрыла один глаз, склонила голову, словно о чем-то размышляла, а потом заявила:

— Если хочешь, ква-ква, то я стану твоим учителем. Я научила пению немало животных Африки. Ко мне даже из Азии и Европы прилетали на стажировку и остались довольными, ква-ква.

— А как тебя зовут? – спросил Кеша.

— Марион…

— Ой, Марион! – обрадовался бегемот. – Значит, о тебе мне рассказывал какаду Дудуду. Он советовал мне найти тебя и стать твоим учеником. Как хорошо, что я повстречал тебя! Ура-а!

— А-а, знаю я эту птицу, ква-ква, – вспомнила лягушка. – Мы с Дудуду часто бывали на концертах соловьев и канареек – моих учениц.

Так бегемот остался жить у речки. А Марион принялась обучать его искусству пения. Только ее методика отличалась от Бояне: она не заставляла бегемота есть комаров или прыгать, краситься в зеленый цвет или складываться в три погибели, чтобы выглядеть маленьким. Наоборот, она считала: певец должен быть свободным, открытым, чувствовать энергию, иметь вдохновение, верить в себя и в окружающих, ради которых он будет петь. Для этого она учила Кешу всматриваться в восходы и закаты солнца, любоваться луной и звездами, чувствовать дуновение ветра и видеть в пролетающих по небу облаках те или иные фигуры. Лягушка считала, что, только поняв окружающие звуки, можно уловить ритм и настроиться на нужную струну в своей душе. Так бегемот понял, как плачет ива, грозно шелестит дуб, пыхтит баобаб, жужжит пчела, рычит лев и ухает филин.

— Как прекрасен мир! – радовался Кеша, но тут же хмурился: – Но ведь я не умею петь.

— Подожди! – усмехалась Марион. – Мы только в начале пути, не все сразу. Не торопись! Ты понял гармонию мира и теперь должен жить с этой гармонией. Именно из окружающего мира следует черпать темы и вдохновение!

Потом лягушка стала заниматься с Кешей сольфеджио. Бегемот долго разбирался в нотах, ему было нелегко исполнять их, особенно с трудом давались ему «соль» и «си». Однако вскоре и с этой проблемой он справился. Он понял, как поют басом и фальцетом, как определять и поддерживать ритм, а также научился многим и многим другим премудростям вокала. Заодно бегемот учился играть на различных музыкальных инструментах. Так, слоны изготовили для него контрабас, зебры – барабан, а дятлы – флейту. Кеша старательно водил смычком по струнам, исправно дул во флейту и бил по барабану. Так что кроме умения петь, у него появились навыки играть на инструментах. Так что скоро бегемот мог сам себе аккомпанировать.

На уроки часто собирались местные жители, желая послушать великолепный голос Кеши и его композицию на контрабасе. Даже гиены, и те переставали хихикать, потому что им нравились все звуки, шедшие со стороны речки. С каждым днем мастерство ученика повышалось, и все животные признавали, что слушать Кешу все приятнее и интереснее. Бегемот умел петь как веселые и задорные песни, от чего сами ноги неслись в пляс, так и грустные, вызывавшие печаль в душе, размышления и тревогу. То есть как настоящий певец Кеша настраивал своих слушателей на тот или иной психологический лад.

Так продолжался целый год, и однажды лягушка печально сказала:

— Все, дорогой Кеша, ква-ква, ты закончил учебу!

— Как! – вскричал бегемот, не веря своим ушам. – Неужели я постиг науку пения и музицирования?

— Да, ква-ква, и ты был самым способным и прилежным учеником, – подчеркнула Марион. – Сегодня ты сдал экзамен и можешь возвращаться домой.

Бегемот сильно соскучился по дому, и лишь желание получить хорошее образование удерживало его у Марион. И теперь он заторопился обратно. Конечно, Кеша был вежливым, и он поблагодарил не только Марион за учебу, но и других жителей, которые поддерживали его и помогли, например, с музыкальными инструментами. В свою очередь, те пожелали ему творческих успехов и расцвета таланта.

А потом бегемот направился домой. С песней он быстро добрался до своего озера. И песня помогла ему легко преодолеть саванну, горы, опасности, он нашел много новых друзей. Его пением были очарованы все, кто встречался ему на пути. Даже жабы перестали слушать Бояне и запрыгали в сторону бегемота, вызвав гнев и злость у старой жабы.

В озере уже ждали своего героя. Слава о великом певце достигла и этих мест. Буйвол Як, мартышка Сашка и какаду Дудуду приветствовали бегемота.

— Мы рады, что твой талант раскрылся! – сказал Як. – Теперь у нашего озера будет своя достопримечательность – бегемот Кеша, который начнет свою концертную деятельность.

— Может, и ты станешь учителем для наших детишек, – добавила Сашка. – Мартышки тоже любят петь.

— И птицы с удовольствием возьмут у тебя уроки сольфеджио, – отметил Дудуду.

Бегемот в свою очередь поблагодарил их за поддержку и сказал:

— В честь моего возвращения домой и в знак признания своему учителю лягушке Марион я сегодня дам для вас сольный концерт.

И бегемот запел. Как очаровательно он пел под звуки контрабаса, каким прекрасным был его голос! Даже рыбы замерли в воде, а птицы – в воздухе, едва услышали мелодию. После этого звери решили назначить Кешу главным певцом озера и попросили организовать оперу.

Кеша не отказал в этой просьбе. Новый творческий коллектив, состоящий из буйволов, львов и фламинго, вскоре появился в округе, и его художественным руководителем и дирижером стал, конечно, бегемот. Начались гастроли по Африке. Немало мест повидал бегемот со своими друзьями. Конечно, навестил он и Марион, которая была в восторге от оперы, а также болото, где проживала Бояне. Тамошние жители поняли, что быть великим певцом может и тот, кто не зеленый и не прыгает. А Бояне была осрамлена и подавилась собственным языком, когда хотела перепеть Кешу. От злости они забилась под камень и оттуда больше не выглядывала.

Вот так сложилась судьба простого бегемота одного из африканских озер.

ПРО ВЕДЬМУ ГЕЛИЮ И ЛЯГУШКУ МАРИОН

В одной горной пещере вдали от населенных пунктов жила-была вредная и злая волшебница Гелия. Никто не знал, сколько ей лет, может, все две тысячи. Она жила одна, поскольку никого терпеть не могла – ни человека, ни животных, ни птиц, ни рыб, даже червей и то давила ногой. Ей не нравились деревья и кустарники, поэтому она давно вырубила их по всей округе. Себя считала первой красавицей, при этом говорила, мол, все завидуют ей, строят козни против нее, но лишь благодаря своей магии она защищается. Однако местные жители ее называли не иначе как ведьма Крючковатый Нос, так как она могла напугать любого только одним своим страшным носом. А про крючковатые пальцы с длинными ногтями, дикие, налитые злобой глаза, острые клыки, толстый язык, сухие уши и длинные грязные волосы даже говорить не приходится – любой, кто увидит эту «красоту», тотчас упадет в обморок. В общем, эта женщина представляла собой самые темные стороны мира.

Конечно, ведьма была далеко не безобидным созданием, если вы думаете, что пугала только своим видом. Гелия не могла заснуть, пока не сделает какую-нибудь гадость. Так, например, она вечером брала всякие зелья, привороты, порошки, разводила их в вонючей воде, читала заклинания из своей книги у костра, и  тотчас на ближайшие поселки обрушивался град льдин величиной с кирпич, которые наносили ущерб домам, растениям, урожаю и, естественно, здоровью людей. После этого не каждый мог придти в себя, многие не успевали залатать пробоины в крыше или восстановить забор, ибо на это требовались значительные деньги и материалы. Были и такие, кто попадал в больницы с переломанными ногами и руками. Только это была не одна беда: уже на следующий день Гелия посылала стужу, да такую, от чего замерзали даже камни. Третий день знаменовался тем, что ведьма устраивала страшную засуху, от высокой температуры сами по себе жарились яйца в курятниках, кипела вода в озерах, возгорались дома. Не успевали жители потушить пламя, как их ожидало страшное землетрясение. Дома ходили ходуном, словно танцевали, после чего рушились, погребая под собой жителей. А потом песчаная буря, нашествие саранчи, бурный рост сорняков… Короче, задавала всем жару эта злая волшебница. Каждый раз она придумывала все новые и новые беды. Впрочем, не придумывала, а вычитывала из книги, которая имела пять тысяч страниц, а на каждой странице – по десять чародейств.

Но никто не мог остановить Гелию – боялись, причем страшнее смерти. Ибо с любым, кто придет в пещеру, она расправлялась очень жестоко. Одного путника, случайно забредшего к ней, она превратила в головастика, а крестьянина, который пришел попросить не мучить его семью и дать воду на поля, она превратила в кукурузный початок, сказав: «Теперь ты растение и сам заботься о себе, хи-хи-хи». Говорят, что она заколдовала где-то один город, и там люди стоят как мраморные статуи уже сотню лет, а одну страну вообще утопила в болоте. Сами понимаете, что смельчаков против нее нигде не находилось. Жители писали письма в другие государства, просили тамошних рыцарей приехать и наказать ведьму, только никто не откликался. Вот и приходилось людям и животным мучиться не один десяток лет.

Но в один прекрасный день это надоело… нет, не человеку, а простой лягушке. Ее звали Марион. Она жила у речки, по вечерам пела свои песни, а в этот момент Гелия, как назло, творила свои гадости. Складывалось впечатление, что лягушка специально вызывала очередное проклятие. Между тем, она пела, потому что в период заката к ней приходило вдохновение. Только как это объяснить окружающим, которые просили ее помолчать. Короче, Марион долго терпела выходки этой ведьмы. Только всему есть предел. И однажды , когда Гелия своим заклинанием вызвала смерч, который засосал практически всех лягушек в реке и затем сбросил их на город в виде дождя, то Марион квакнула:

— Ква-ква, надоело! Хватит терпеть эти издевательства, ква-ква! Сейчас же пойду, ква-ква, и разберусь с этой колдуньей!

Рыбы испугались и зашептали:

— Тише, тише, ты что говоришь! Молчи, а то нам хуже будет!

— Да куда уже хуже, ква-ква! – гневалась лягушка, становясь красной, словно ее варили. – Всех моих сородичей унесло куда-то смерчем! Совсем со свету решила изжить нас эта гадкая Гелия, ква-ква. Нет, пора ставить точку!

Тут из-за камня появился краб:

— И что же ты будешь делать? Как думаешь победить ведьму? Своим пением?

Марион подумала, а потом ляпнула:

— А я пойду служить ей, ква-ква…

— Что, что? – ошеломленно переспросили все, думая, что Марион спятила. А лягушка в ответ:

— Нужно узнать, ква-ква, откуда эта ведьма черпает свою силу. Если узнаю, то поверну эту силу против нее. Тогда посмотрим, ква-ква, кто останется на бобах!

— Где, где? – не поняли последней фразы рыбы. Но Марион не стала объяснять, а просто прыгнула на камень и сказала:

— Прощайте, друзья! Ждите меня с хорошими вестями! – и запрыгала в сторону гор. Обитатели речки смотрели на нее со страхом и удивлением вперемежку, были и такие, кто восхищался этой лягушкой.

Честно говоря, Марион не имела четкого плана, она хотела все решить прямо уже на месте. И когда явилась к ведьме, то еще не знала, что скажет, какую причину своего визита назовет. Пещера Гелии производила гнетущее впечатление: чадящие факелы, паутина, запах старых вещей, везде черепа, бутылки и горшки с настоями, засушенными травами, органами, чучела разных животных, в основном, это были крокодилы и змеи. А в углу на большой подставке хранилась книга чародейств. Это толстая и тяжелая книга вмещала в себя практически все заклинания, которые знали волшебники на Земле.

Гелия в это время занималась сушкой кузнечиков и скорпионов – из них она затем собиралась сделать болезни, вызывающие у людей и животных рвоту и температуру. «Сегодня я нашлю на этих человечков очередную эпидемию, и они еще больше станут меня бояться!» – вопила она в глухой пещере. На ней была фиолетовая остроконечная шляпа с большими полями, длинное синее платье и красные башмачки с серебряными застежками – типичная одежда ведьмы. На потолке висела метла, на которой Гелия иногда летала на Лысую гору, где собирались колдуньи, тролли, эльфы, ведьмы, циклопы и прочая нечисть. Именно там они хвастались друг перед другом проделанными гадостями и пакостями в отношении людей.

Гелия была так увлечена, что не сразу заметила Марион.

— Ква-ква, здравствуй, Гелия! – проквакала лягушка, стараясь обратить на себя внимание.

Ведьма подскочила как ужаленная. Во-первых, испугалась, подумала, что все-таки нашелся герой, желающий расквитаться с ней. А во-вторых, решила, что сюда проник шпион – никто не должен был знать секретов ее колдовства. Но когда заметила маленькую лягушку, то рассвирепела:

— Да как ты, зеленая тварь, посмела явиться сюда и помешать мне! Вот сейчас я с тобой разделаюсь!

— И что же ты сделаешь? – спокойным голосом, даже зевая, осведомилась Марион.

Ведьма осеклась: никто еще не разговаривал с ней таким образом.

— Как что? Превращу тебя в лягушку!..

— Так я уже лягушка.

Старушка тут почесала страшный нос и заявила:

— Э-э, тогда – в червя!..

Однако Марион резонно произнесла:

— Хватит ерунду говорить, ты же – ведьма! А у каждой ведьмы есть помощник. И тебе не стыдно не иметь такого? Наверное, все колдуньи над тобой потешаются, мол, даже в помощь себе никого не завела…

Гелия призадумалась. Действительно, все ее подруги-ведьмы имели таких помощников. Например, у чернокнижницы Изет был филин, знающий много языков, а у чародейки Вильны – змея, яд которой был сладок и смертелен. Баба Яга всегда приводила с собой кота-баюна, усыпляющего любого своим взглядом, а волшебница Джумая – осьминога, который оплетал жертву щупальцами и высасывал кровь. И все эти животные помогали в поиске и приготовлении колдовского зелья, следили, чтобы весь ритуал заклятия проходил по правилам, они же шпионили и доносили хозяевам, какой результат от колдовства достигнут, сколько пострадало людей, зверей и птиц. Сама же Гелия толком не знала, много ли урона она нанесла, так ли часто ее проклинают жертвы. Искать травы и камни ей стало тяжело – старая уже. Приготовлять снадобье и порошки – тоже трудоемкий процесс. И поэтому пришла к выводу: да, помощник ей нужен.

— Хорошо, ты права, – проскрипела ведьма, стуча посохом по каменному полу. – Но почему именно ты хочешь быть моей помощницей?

— Потому что к тебе никто не придет – это во-первых, ква-ква, – сказала Марион. – Во-вторых, у тебя должен быть такой зверь, птица или рыба, ква-ква, которого нет у другого, а лягушки ни у кого нет, ква-ква, – это я знаю точно. Ну, ква-ква, а в третьих, я – самая нехорошая лягушка на свете – все так считают…

— Почему?

— Потому что когда я пою, ква-ква, то происходят всякие происшествия – наводнения, оползни, торнадо, ливни, засуха, и все считают, что я, ква-ква, – предвестник несчастья, – пояснила Марион. – Поэтому меня все боятся. И из-за этого я решила пойти к тебе в услужение.

Гелия обрадовалась такому помощнику. Конечно, предвестник несчастья – это самое лучшее доказательство того, что она, как ведьма, самая отвратительная и ужасная. Ведь ни у кого нет такого животного. А коты-баюны, скорпионы, крокодилы, змеи, совы – это несерьезно…

— Ладно, уговорила, – прокряхтела Гелия. – Тогда сейчас найди себе место в пещере, покушай всякой гадости, а чуть позже, когда зайдет солнце, начнем колдовать. Ты мне будешь помогать.

Лягушка запрыгала внутрь пещеры, оглядываясь по сторонам. Тут она заметила книгу чародейства и сразу поняла, откуда черпает свою силу, знания и рецепты ведьма. Пока Гелия смешивала всякие там порошки, потроха, камни, лягушка тихо прошлепала к книге и открыла ее на очередном колдовстве, которое должно было осуществиться сегодня. Марион внимательно прочитала его и выучила наизусть. Ей пришла идея повернуть колдовство в другую сторону.

Вечером Гелия развела огонь в очаге, налила в котел воду из болота, стала бросать туда разные снадобья из горшков. Когда корешки и листочки, сушеные кузнечики и лапки пауков падали в котел, то вода начинала бурлить, разлетались в разные стороны разноцветные искры, поднимались желтые облачка. После этого ведьма стала листать книгу и читать заклинание:

— Мукурасу-букурасу, диди-бубу, уауалаааа! Бирибимпе ракурару эрирура… – ее голос звучал страшно в тишине пещеры. Марион даже стало жутко, ей захотелось убежать, однако она пересилила в себе страх и осталась на месте. «Ква-ква, мне нужно быть смелой», – подумала она.

— Марион, принеси мне вон тот горшочек! – приказала ей в этот момент Гелия, показывая на полку. Лягушка принесла ей горшок. Ведьма достала оттуда синий порошок и бросила в воду: из котла стал подниматься небольшой смерч.

— А теперь вон тот горшок! – не поворачивая головы и не отрываясь от книги, сказала ведьма. Лягушка подошла к полке и… взяла другой горшок, который принесла хозяйке. В этот момент она сильно волновалась, боялась, что ведьма увидит подмену и разозлится на нее, и тогда уж точно ей не сдобровать. Однако та ничего не заметила и высыпала красные камешки в воду. Произошла бурная реакция, тотчас смерч вырвался из котла, стал раскручиваться быстрее и затем вылетел из пещеры, словно выпущенный из пращи.

— Румусо-банано, киви-дыняно, куркуру-бибиту! – кричала вслед своему грозному оружию магические слова Гелия. Смерч взревел еще сильнее и рванул в долину, туда, где были леса, реки, поляны, поселки. Марион закрыла глаза лапками от ужаса, представляя, что там может твориться…

— Теперь, Марион, людишки и зверушки узнают, что такое болезнь от Гелии, ха-ха-ха! – веселилась злая колдунья, потирая руки от удовольствия. Затем, шаркая башмаками, пошла спать. – Завтра сходи вниз, узнай, много ли я горя и страданий принесла! – сказала она напоследок и рухнула на кровать. Уже через минуту в пещере раздался ее ужасный, оглушающий храп. Казалось, что это урчит желудок дракона.

Смерч тем временем несся по долине, разбрасывая во все стороны… нет, не отраву, от которой заболеть должны были все, кто вдохнет, попробует на язык или тронет ее рукой, а конфеты, шоколад, мармелад, печенья. Удивленные люди и звери поднимали их с земли, пробовали и говорили:

— Ой, что это? Неужели сладости? Как вкусно, м-м-м! Кто же угостил нас таким лакомством? Что за добрый волшебник появился у нас? – спрашивали они друг у друга, но никто не мог догадаться, что это дело рук злой ведьмы и… лягушки Марион. Еще бы, разве от Гелии можно было ожидать такое?

Тут в деревнях и городах начался праздник. Дети и взрослые ели подарки Гелии, танцевали, пели песни, было много игр и театрализованных представлений. И так продолжалось всю ночь. Так было впервые, ведь обычно в это время у них случались несчастья, и люди готовились плакать и страдать. Но сегодня было иначе.

Марион очень обрадовалась, когда увидела последствия заклятия Гелии. Она поняла, что сделала все правильно, и теперь будет и дальше строить козни ведьме, мешать ей творить черные дела. Конечно, она не рассказала хозяйке, что на самом деле произошло, едва та поднялась на рассвете.

— Рассказывай! – приказала Гелия, начав завтракать. Кушала она, естественно, не бутерброды, а жареных тараканов, пиявок, сушеные мухоморы и поганки. От такой еды нормального человека давно было скрутило.

— Ква-ква, ужас в долине! – подняв лапки к небу, произнесла лягушка. Она постаралась придать голосу страдальческий оттенок. – Везде я слышала крики, плач и проклятия в ваш адрес, ква-ква! Люди говорили, что Крючковатый Нос, ква-ква, заразила их страшной болезнью, теперь их тошнит, ква-ква, они кушать ничего не могут. Все лежат голодные, температурят. В общем, эпидемия, ква-ква!

— А-а-а! – страшным голосом закричала ведьма, упиваясь чаем из лишайников. – Значит, боятся меня эти жалкие людишки! Это хорошо! А что у зверей, птиц, рыб?

— Тоже плохо, ква-ква, – развела лапками Марион. – Птицы не летают, рыбы утонули, а звери попрятались по норам – болеют, ква-ква…

— Х-хорошо, – хищно улыбнулась Гелия. – А сегодня я устрою им новый страх и ужас. А ну-ка, Марион, посмотри очередное заклятие на странице номер одна тысяча двести три… О чем там?

Марион подпрыгнула к книге, открыла нужную страницу и, прочитав, сказала:

— Ква-ква, как превратить одежду людей в лохмотья, их каменные дома – в соломенные, а еду – в гнилое месиво…

— Ого-го, хорошее заклятие! – восхитилась ведьма. – Давай начнем готовиться к нему.

И они приступили к подготовке соответствующих материалов. Конечно, Марион меняла снадобья, порошки, делала совершенно другие растворы, например, в ступе толкла не жуков-рогачей, а ромашки и лилии, вместо кислоты наливала лимонад, мешала не палкой – золотой ложкой. Сами понимаете, что такое волшебное вещество имело совсем другие свойства, а результат применения был совершенно иным, чем предусматривалось в книге чародейства.

Так оно и оказалось. После заката Гелия целый час варила заклятия, кричала волшебные слова из текста, представляя, как сейчас плохо людям. Она даже не подозревала, что на самом деле там, вдали от горы происходит. Смерч, который должен был нанести урон, сделал совсем иное.

А происходило вот что: рваная и заштопанная одежда превращалась в богатые и красивые одеяния, пуговицы становились золотыми, застежки – серебряными, обувь выглядела как новенькая, у шляп появлялись новые перья. Люди останавливались на улице и с радостью смотрели, как меняется их одежда. Но еще больше радовались тому, что прошедший смерч на их глазах поднимал из руин дома, превращал деревянные избы в каменные дворцы, где были все удобства, соединял берега мостами. После этого жители городов и деревень стали говорить, что где-то поселился добрый чародей, который не дает Крючковатому Носу творить зло.

Марион все это слышала, только рассказывала Гелии совсем другие истории:

— Ква-ква, сегодня вообще проклинали вас, хозяйка. Говорили, что ходят голыми, им негде жить, так как соломенные дома разнесло ветром, ква-ква…

— У-у-у! – ликовала Гелия. Рассказы лягушки ласкали ей слух. И чтобы укрепить свои злые чары, она говорила:

— Марион, вечером опять натворим гадостей! Просмотри снова книгу, что там?

Лягушка читала заклинание и говорила:

— Ква-ква, хозяйка, сегодня нужно готовить волшебные камни: они обрушатся на головы людей и зверей, превращая волосатых в лысых, умных – в глупых, красивых – в уродов, ква-ква!.. Хорошее проклятие, ква-ква…

— Да, Марион, это – хорошее заклинание! – соглашалась Гелия, и они снова приступали к коварному замыслу. Только опять вышло не так, как хотела ведьма. Смерч пронесся как обычно над землями и водами, лесами и городами, разбрасывая… игрушки. Да, обычные игрушки для детей и взрослых. Вот уж радовались такому подарку люди и звери. Малыши не хотели спать, играли до утра, даже взрослые позволили себе вспомнить детство.

И конечно, это колдовство убедило людей в том, что где-то живет добрый волшебник. О Гелии стали даже забывать. А она этого и не знала. Каждый вечер ведьма устраивала кошмар, который благодаря Марион превращался в добрый поступок. Сами понимаете, что в стране воцарили мир и благополучие, пришли радость и веселье.

А однажды Гелия сказала:

— Сегодня у меня, кхе-кхе, день рождения. Мне исполняется ровно две тысячи лет. По этому поводу, кхе-кхе, приготовь мне напиток, от которого я стану еще злее, коварнее и безжалостнее! Рецепт найдешь в моей книге. Поняла, моя верная помощница?

— Конечно, Ваше коварство! – склонила голову лягушка. – Ква-ква, можете не беспокоиться!

Она прочитала рецепт, только, как вы догадались, совершенно другой. Быстро приготовила зелье, использовав для этого самые прекрасные вещи на земле, и вечером дала выпить хозяйке.

— Я сейчас проглочу это, – сказала ведьма, держа в руках сосуд. Она не знала, что на самом деле в нем. – А потом начнем громить всю землю, ха-ха-ха! Сегодня я себе устрою праздник! – и она разом проглотила все зелье.

Тут же ударил гром, сверкнула молния, затряслась земля. Это злой дух вышел из тела Гелии. А вместо нее появилась добрая душа. Ведьма стала превращаться в красивую девушку. Одновременно пещера стала преображаться в хрустальный грот. Исчезли чучела страшных животных, испарились горшки со ядовитыми снадобьями, втянулся под землю котел с вонючей водой и факелы, вместо них появились большие зеркала, мягкие ковры, фарфоровые вазы, хрустальные люстры, красивая мебель. Такому убранству мог позавидовать любой король.

— Боже, что я творила, когда была ведьмой! – воскликнула Гелия, оглядываясь вокруг. Сами понимаете, она стала другим человеком – добрым, отзывчивым, честным. А такой не может творить зло. И конечно, бывшей ведьме было стыдно за себя, за свои черные дела.

Гелия села на стул и заплакала.

— Меня никто не любит! Меня никто не простит! – укоряла она себя. – Какая же я нехорошая! Как теперь мне жить?

В это время к ней подпрыгнула Марион:

— Ква-ква, хозяйка, не расстраивайтесь. В последнее время, ква-ква, вы совершали только хорошие дела! Вам не в чем раскаиваться…

— Как? – удивилась Гелия. – Этого не может быть! Меня проклинают и ненавидят все живые существа!..

— А вы станьте невидимой и слетайте к людям, зверям, послушайте, что они говорят.

Гелии это предложение понравилось, и она, надев шапку-невидимку, села на ковер-самолет. Вместе с лягушкой теперь уже добрая волшебница летала над городами и лесами, слушая, как хвалят жители страны того, кто творит для них хорошие дела. И Гелия видела, какой красивый мир был под нею.

— Но ведь это не я! – воскликнула Гелия. – Они упоминают какого-то другого чародея, а не меня.

— Они не знают, ква-ква, что добрые поступки творили вы, – улыбнулась Марион. И она рассказала, что меняла все в заклинании и рецептах, от чего злые заклятия не получались. И поэтому получалось все наоборот.

— Ой, как здорово! – хлопнула в ладоши Гелия. – Ты, Марион, просто молодец! Спасибо тебе, лягушка! Ты спасла мир от злой Гелии, а меня – от плохих дел. Теперь мы с тобой будем творить только хорошее. Ты согласна быть и дальше  моей помощницей? Обещаю заботиться о тебе как о сестре…

Конечно, Марион согласилась. Они стали подружками и колдовали вместе, сами понимаете, только на радость миру.

Только это, извините, другая сказка. И вам ее расскажет другой сказочник.

ПРО КИТА И СВИРЕПУЮ ПОДЛОДКУ

В морях и океанах плавала подводная лодка, которую люди называли Свирепая. Почему так? Обычно морские суда называют добрыми именами: «Бесстрашный», «Смелый», «Отважный», «Самоотверженный», «Патриот», таким образом показывая их роль в защите родины, спасении жизней, оказании помощи бедствующим. Однако Свирепая была другой. Это был самый жестокий и бессердечный корабль, построенный исключительно для нападений и тайных операций, например, диверсий, разжигания войн, нанесения предательских ударов, обмана и шантажа. Поэтому у этой подлодки был коварный и скверный характер, на все она смотрела с подозрением и ненавистью. И хотя войны давно закончились, но только не для нее: Свирепая продолжала рыскать под водой, преследуя любую цель – яхту, круизный лайнер, шхуну, танкер, крейсер или авианосец. Ей все равно было кого топить – мирное или боевое судно, ведь она считала, что весь боезапас, имеющийся на борту, следует истратить по назначению. А сама была напичкана вооружением как тыква семечками: ракеты, торпеды, мины, пулеметы, пушки, металлические сетки. Конечно, она представляла серьезную угрозу.

Вот, к примеру, выходит Свирепая на перископную глубину и начинает рассматривать горизонт. И видит белый дым – это плывет корабль, сухогруз, который везет товары и продукты из одной страны в другую. Сами понимаете, что это хороший корабль, но для подлодки нет такого понятия «хороший», она принимает решение его уничтожить и выпускает торпеду. Через пять минут раздается взрыв, и сухогруз, накренившись набок, начинает быстро уходить под воду. Сигнал «SOS« слышится по всем радиочастотам. Свирепая веселится, смотря, как на поверхности моря барахтается экипаж в жилетах, едва успев спастись. «Ого-го, как правильно я сделала, пустив на дно этот вражеский корабль!» – самодовольно произносит Свирепая и начинает новый поиск – торпед и мин у нее еще много, хватит на несколько лет такой скрытой войны.  А жертву найти не сложно.

Или плывет под парусами спортивная яхта – она совершает кругосветную регату. Но Свирепой все равно, что яхта хочет установить новый мировой рекорд, для нее это – враг. Подлодка решает, что на такое маленькое судно жалко потратить торпеду и поэтому стреляет из пушки. Бах! Бах! Бах! – корпус разлетается в щепки, а мачта с продырявленным парусом скрывается под водой. «Охо-хо-хо, как прекрасно!» – радуется подлодка. На ее счету еще одна смерть.

Вот так жило это механическое чудовище, пугая живых, а дурная слава преследовала ее повсюду. Конечно, за Свирепой охотились другие корабли, да только ничего сделать они не могли. Подлодка умело скрывалась и уходила от любой погони. И однажды, когда Свирепая протаранила какой-то корабль, рядом плывшая акула сказала:

— Ух, ты, Свирепая, ты потопила китобоец! – акулы, как известно, хищные существа и такие же беспощадные, как Свирепая. Они часто сопровождали подлодку, ибо после ее атаки в воде оказывается много жертв, которых акулы поедают. И они всегда восторгались Свирепой.

— А что это? – равнодушно спросила подлодка.

— Как что? – удивилась акула. – Это корабль, который убивает китов.

— А кто такие киты?

— Киты – это самые большие рыбы на свете. Они больше чем ты, Свирепая. Они считаются самыми сильными, смелыми, гордыми и опасными. Даже мы, акулы, их боимся, – призналась акула.

«Это интересно, – подумала Свирепая. – Значит, на этой планете есть существа, которые опаснее и больше меня? И за ними тоже охотятся? Гм, это очень интересно и важно для меня. Надо мне найти кита и познакомиться. Может, мы вместе будет воевать, станем самыми непобедимыми, и тогда нас станут еще больше бояться и ненавидеть». И эта мысль так ее увлекла, что она даже остановила винты и зависла посреди океана.

— А где сейчас этот кит?

— Зачем тебе кит? – нервно спросила акула. – Лучше с нами дружи, мы восхищаемся тобой. Ты – наш лучший друг.

— Вы, акулы, для меня мелочь пузатая, а кит – он большой, он станет моим другом, – высокомерно ответила подлодка и стала набирать ход. Попытавшись ее догнать, акула вскоре устала и отстала. А Свирепая стала сканировать локатором пространство, пытаясь найти кита. И быстро его обнаружила, поскольку его массу засечь было несложно. Еще полчаса подводного плавания, и кит уже рядом.

Это действительно было огромное существо голубого цвета, которое по размерам и весу ничем не уступало Свирепой, только было из мяса, костей и кожи, а не металла. Оно медленно и элегантно плыло, двигая телом, плавниками, а когда всплывало на поверхность, то шумно дышало и выпускало из головы фонтан. Для охоты на него в самом деле нужен был большой корабль. И подлодка, чувствуя уважение, сказала:

— Привет! Ты – кит?

— Да, – важно ответил кит, не останавливаясь и рассматривая незнакомца. – Меня зовут Фрюхтик. А ты кто?

— А я Свирепая – подлодка, – сказала Свирепая. – Давай дружить.

— Гм, давай, — согласился Фрюхтик. Он ничего не знал об этой коварной подлодке и думал, что Свирепая тоже большая рыба. — А что ты умеешь делать?

            — Быстро плавать.

            Киту это понравилось, и он предложил соревнование: кто первым доплывет до острова. И, конечно, началась гонка. Фрюхтик быстро двигал плавниками и хвостом, однако и подлодка включила на полную мощь моторы, ее винты вращались с бешенной скоростью, рассекая воду, и поэтому Свирепая не отставала от соперника. В итоге через час они одновременно достигли острова. И Фрюхтик, тяжело дыша, признал:

            — Да, ты — интересный друг. Умеешь быстро плавать, как я. Только ты не устаешь! Что ты за рыба?

            — Я механическая рыба, — гордо сказала Свирепая. — Меня все боятся, потому что я большая и грозная.

            Киту было непонятно, как это большая и грозная?

            — Почему? Что ты еще умеешь, что тебя боятся?

            — Охотиться, — призналась Свирепая.

            — Интересно, — оживился кит, поскольку сам никогда не охотился. Ведь киты — добрые существа, они никого не обижают, всегда живут со всеми в мире, а питаются планктоном — рачками, моллюсками, которыми полны океаны.

            — Вот мы с тобой самые большие и самые сильные, — продолжала Свирепая. — И почему нам не охотиться на других? Тогда все будут нас бояться…

            — Бояться? — удивился Фрюхтик. — Зачем нас бояться? Наоборот, нам нужно жить со всеми в мире!

            — Чепуха! — хмыкнула Свирепая. — Тех, кто дружит, никто не боиться, а значит, не уважает. А начнем охотиться, так сразу зауважают!

            — Но я никогда не охотился, — расстерянно произнес кит. — Я даже не знаю, что это такое!

            Подлодка была удивлена: такой большой, а не умеет убивать. «Это неправильно», — подумала она.

— Я тебя научу, – сказала Свирепая. – Вот, смотри, как начинают поиск жертвы, – и она выдвинула локатор и стала сканировать океан. И сразу засекла корабль, который перевозил людей. – Видишь цель?

— Вижу корабль, – ответил кит, который без труда опознал пассажирский лайнер. Такие здесь плавали часто, и все они, когда видели Фрюхтика, гудели, приветствуя. В ответ кит выпускал фонтан – так он здоровался.

— Вот на него и будем охотиться! – Свирепая предложила киту уйти на глубину. Фрюхтик, думая, что это игра, согласился. Ему казалось интересным охотиться, особенно с новым другом. Такого с ним никогда раньше не было. И они, стараясь не шуметь, подплыли под пассажирский лайнер. Конечно, их никто не заметил.

Даже под водой было видно, что на корабле люди веселятся, поют, танцуют, отдыхают. Шум музыки доносился до кита и подлодки, только первый стал в такт сам танцевать, потому что ему понравился ритм, а вторая настроила мину, включила детонатор и выпустила ее из торпедного аппарата. Пшик! – вместе с воздухом из нутра Свирепой выплыл круглый шар, утыканный шипами – взрывателями.

Мина засекла цель по издаваемому шуму и устремилась к кораблю. Кит хотел было ее догнать, думая, что это игрушка, но Свирепая его остановила:

— Не торопись, сейчас будет самое интересное…

— А что именно? – восторженно спросил кит, ожидая сюрприза. Ему казалось, что сейчас будет какое-то чудо.

В ответ раздался взрыв! Во все стороны полетели куски металла, ударная волна всколыхнула воду, хлопок оглушил рыб и даже кита, который в ужасе задрожал. Огромная пробоина появилась на корпусе корабля. Люди на его борту в страхе закричали, запаниковали. Было видно, как они бегают, пытаясь спастись.

— Ха-ха-ха! – засмеялась Свирепая. – Смотри, Фрюхтик, как я подбила лайнер. Сейчас он пойдет ко дну, а люди погибнут, ха-ха-ха! – и действительно, через пробоину в корабль стала поступать вода, и судно стало погружаться.

— Это ты называешь охотой? – изумленно спросил кит, не веря своим глазам. Существо, назвавшееся его другом, топило корабль, который ничего им плохого не сделал. Фрюхтик не слышал, чтобы так кто-то поступал. Но он сразу понял, что это подло, страшно, коварно. И это вовсе не игра…

— Конечно! – гордо сказала Свирепая. – Ведь мы, большие, должны охотиться на всех, кто плавает в океанах и морях, и убивать их. Поэтому нас так боятся и уважают! Вот сейчас приплывут акулы, и они съедят тех, кто упадет в воду!

— Убивать? Поедать? – поразился кит. – Ну, нет! Я этого делать не буду! И акулы мне вовсе не друзья – я их не люблю!

— Будешь! – зло произнесла подлодка. – Если ты мой друг, то будешь поступать со всеми так, как я это делаю! И с акулами тоже будешь дружить – они наши помощники!

— Тогда ты мне не друг! – Фрюхтик развернулся и встал напротив Свирепой. Ненависть охватывала его к металлической рыбе. – Ты поступаешь плохо, а я не люблю тех, кто приносит горе другим!

Свирепая, в свою очередь, разозлилась и приняла решение:

— Ах, так! Тогда я тебя уничтожу! – и выпустила торпеды.

Но Фрюхтик ловко увернулся от несшихся на него маленьких железных рыб и в свою очередь головой врезался в подлодку. Как бы крепка ни была броня, но выдержать удар кита она не могла. Свирепая клюнула носом, у нее вышли из строя гидролокаторы и торпедные аппараты, а без этих устройств она теряла силу. Тем временем Фрюхлик поддал еще хвостом, и корпус подводного корабля сразу помялся, тотчас остановились моторы. От четвертого удара детонировали все боеприпасы, и внутри Свирепой произошел мощный взрыв.

Ударной волной кита отбросило в сторону, и он на некоторое время потерял сознание. Он не видел, как остатки Свирепой стремительно пошли ко дну и вскоре скрылись в мрачной глубине. Но крики о помощи привели в чувство Фрюхтика.

Он встрепенулся и ринулся к лайнеру, который уже наполовину был наполнен водой. Кит видел, как молились и плакали люди, и чувство сострадания заполнило его огромное доброе сердце. Он понимал, что здесь доля и его вины – вовремя не остановил коварную подлодку, не разгадал ее злой замысел. «Что же делать? Как помочь?» – лихорадочно думал Фрюхтик, понимая, что важна каждая секунда. И тогда он поступил так, как поступают киты и дельфины, если кто-то из сородичей начинает тонуть, – подставил свою спину и стал удерживать корабль. Люди, почувствовав, что больше не тонут, изумленно смотрели под воду: они видели большое тело, но не могли понять, кто это. Но в любом случае благодарили спасителя и просили не бросать в беде.

Фрюхтик все это слышал. Конечно, долго так удерживать корабль он не мог, как силен ни был. Ведь корабль весил тысячи тонн, а Фрюхтик начал уставать, у него заболела спина, судороги пошли по телу. Потом, без воздуха ему и самому было нельзя, ведь у китов нет жабр, они дышат, всплывая на поверхность. Но для этого нужно было бросить корабль, чего сделать он никак не мог. И тогда ему в голову пришла идея толкать лайнер к острову, который находился, кстати, совсем рядом. И, собравшись с последними силами, кит потащил судно. Люди криками поддерживали его.

И уже совсем у берега силы покинули Фрюхтика. Он толкнул корабль к песку, но и сам застрял. Вернуться в океан у него не хватило сил. Его глаза закрылись, и он не видел, как радостные люди выпрыгивали на землю и бежали к нему, гладили, говорили горячие и нежные слова, целовали. Они понимали, что, спасая их, кит сам попал в беду. Только – увы, их сил было явно недостаточно, чтобы столкнуть Фрюхтика в воду, а без воды никакая рыба долго жить не может…

Эта сказка закончилась печально. Мне жаль Фрюхтика – этого доброго, наивного и веселого кита. Но в памяти людей он остался героем, пожертвовавшим собой ради других. О нем слагали стихи, пели песни, даже кино снимали. А про Свирепую никто даже говорить не хотел. Лишь вздохнули свободнее: моря и океаны теперь стали безопасными для судоходства.

Но каждый должен сделать вывод из истории Фрюхтика: умей выбирать друга! Ибо не каждый, кто предлагает дружбу, преследует хорошие цели.