Уходила ночка летняя, тускнел месяц криворогий, осыпались звезды.
Взлетел петушок на крышу высокую и Опорску-городу утро прокукарекал, и звезды последние с неба хвостом смел.
Пошли бабы-молочницы с кувшинами на базар, отворили люди торговые свои лавки и выставили товар, кто хлеб румяный, кто окорок кровавый, кто горшки глинные, кто ткани длинные. Начинался день рабочий да торговый.
А купец Соловец по должности своей военной отправился на стены караулы проверять да дружинникам наказы строгие давать.
И восточные заставы проверил, и западные, и северные. А у стены южной рассказали ему воины, что неспокоен берег Уса, птицы не поют, а летают все тревожно над гнездами, словно спугнул их кто.
Присмотрелся Соловец и не увидел ничего. Говорит дружинникам:
— Что вы головы морочите, нет опасности там, а птахи глупые, неразумные, может, лиса там шурует или соболек гнезда зарит.
Подходит тут к купцу старый копейщик и говорит смело:
— Ты, купец, хоть и храбр и смел, а все ж купец! Глянь на вымпел наш крепостной, видишь, обвис он от безветрия как сомовий ус и не шелохнется?
— Ну, вижу – отвечает Соловец, – а дальше-то что?
— А теперь смотри на кусты прибрежные. Ветру нету, а ветви колеблются, словно медведь там балует, а рыка-то не слыхать!
И верно – кусты зеленые, что по-над берегом Уса в большом количестве произрастают, раскачивали свои стебли и листочками трясли. И все как-то невпопад.
Озадачился Соловец и велел дозор к берегу выслать, разведать, почему в безветренную погоду кусты так разбаловались.
Да не успели парни смелые выйти. Раздался свист громкий, пронзительный и обратились прибрежные кусты полчищем кирзунских лучников. Повыскакивали кирзуны из засад своих, из укрытий и давай стрелы пускать. Словно град обрушился на стены крепости, неба синего не видать, – такое множество вражеских стрел низверглось на город Опорск.
Стрелы быстрые, острые, со свистом воздух резали и впивались в ряды русские. Каких дружинников убило сразу, а каких изранило.
Прав был Соловец – нечего от кирзунов добра ждать и оправдались слова его о нападении скором.
Валили кирзуны под стены дикой ордой, орали как бешеные, и летели стрелы в дружинников.
Но не дрогнули ребята русские – в ответ стрельбу открыли, а Соловец крикнул, чтоб в набат били колокола и жителей всех на стены сзывали занимать оборону.
Выходили на стены жители, и старый и малый, и бабы и ребятишки. С мечами и копьями, с топорами и кольями, с бревнами да оглоблями. Ремесленники бросили верстаки свои, купцы закрыли торговлю, похватали все оружие. Все единым духом смелые, все одной бедою связанные. Отбивались от подлых кирзунов стрелами да копьями, лили им на головы кипятки да смолы горючие, поджигали супостатов факелами, бросались камнями и палками.
Кричали дружинники:
— Скидывай рубахи, ребята, жарко будет, эх!
— На, вражина, получай по загривку!
— Землю нашу топтать никому не позволим!
Крик вокруг, стоны, свист, шипение, напряжение! Тетива лопалась у лучников, копья тупились о головы хищных кирзунов! Дрались, отбивались, кололи, резали, пороли! Все за Отечество, за землю русскую!
А купец Соловец бегал по рядам, стрел вражеских не страшась, обороной руководил, и бодрыми словами дружинников подначивал.
Так началась война меж жителями Опорскими и хитрыми кирзунами, и никто в тот день не ведал, сколько длиться она будет и скольких смертей принесет.