Сказка о Борще-Богатыре часть 6

На следующее утро, едва петухи подъем отпели, решили горожане устроить большой праздник во здравие Борща Ивановича. Созвали на площадь центральную скоморохов да кукольников, гармонистов да дудочников, потешников да рассмешников. Поставили столб с подарками для удалых молодцов, лавки со сладостями для девиц и стали поджидать все воеводу.

А тот все не едет и не едет. Уж было хотели посыльного в дом Борща Ивановича отправлять, как пришла недобрая весть.

Не судьба народному веселью быть, не ликовать да не радоваться люду Опорскому! Видно, год такой, что только от бед отмахиваться да волосы с досады драть.

Прибежал от дома Борщевского молодчик из дружины, сам плачет, рукавом утирается и от горя стоять на ногах не может. Его народ спрашивает, что, мол, да как?

И поведал парень горожанам историю страшную:

— Злое коварство кирзуны над воеводой нашим учинили! Лечение все то оказалось колдовством! Зубы у Борща отошли от боли, а вот душа-то его и сердце окаменели! Лежит он, бедный, и рук от бессилья поднять не может! Умирает, батюшка Борщ Иванович!

Эх, не зря молва народная о кирзунах ничего хорошего не сказывала! Не зря вести о кирзунах недобрые разносились! Учинили, подлые, новую неприятность! Что за наказание! За что нам такая кара?

Вновь собрался народ подле дома воеводы, да только не как в первый раз. Неслышно было сейчас ни ругани, ни звонов посудных, ни бития, ни крушения, тихо, как на погосте и только кошки под заборами орут.

И опять-таки купец Соловец – голова мудрая – слово взял:

— Люди добрые, зайду я в дом, расспрошу Ксению, что да как, и все вам как на духу поведаю!

А народ головами кивает, выручай, брат-купец, иди, разведай.

Вышел купец быстро. Головой покачивает, плечами пожимает, а лицом грустен-грустен. Обратился к народу:

— Братья вы мои, видно бог нас добром не жалует, раз опять наказывает. Вышло колдовство кирзунское на воеводины плечи. Вся сила из него вышла, и жизни в нем теперь на горошину! Ксения-красавица ни жива, ни мертва, овдовела! Эх, я виновен в этом, допустил к Борщу подлого старикана! Хотите – секите меня мечами, хотите – жгите меня огнями, богатство мое разоряйте, дом мой по

бревнам разносите, а сможете простить – простите! Но кары мне не избегнуть! Повинен я!

И сел на землю купец, руками голову обхватил и заплакал.

Но не таков народ Опорский, чтобы граждан своих со свету сживать почем зря! Загалдела толпа, вышли вперед кой-какие мужики, тормошат купца:

— Всех в этом вина есть, не кляни себя, Соловец! Мы тоже как дети неразумные в кирзунский силок впутались! Всем и ответ держать.

Снова кручина на Опорск опустилась, горе да тоска на улицах.

Против колдовства надо колдовством действовать, это и корове ясно, да только где этого волшебства взять? магией-то в городе никто не баловался! Собрали люди собрание на площади, стали выяснять, кто что о колдунах знает, да кто что ведает?

Прознали, что на самом краю земли, в дремучем лесу, средь кустов можжевеловых да дубов столетних живет в землянке дедушка древний. Говаривали, что дедушка этот по миру хаживал и чудеса всяческие изучал, и что знал он законы магические и имел вещички волшебные. Да вот никто его уже лет пятьдесят не видывал, и как его искать не знал.

Вызвал Соловец десять дружинников, крепких да опытных, и велел голов своих не пожалеть, а отыскать дедушку-колдуна и в Опорск его доставить.

— А сам я за воеводу пока в городе побуду. Караулы надо теперь расставлять и провизией запасаться, чую, что не оставят кирзуны нас в покое и войной полезут на землю нашу священную!

Тут вышел из толпы юный дружинник, тот, что весть о смерти Борщовой принес, и говорит людям:

— Люди добрые, вы меня знаете, зовусь Алешкой, служу лучником в дружине нашей, и мое сердце, как и ваше, от горя рвется! Пустите меня на поиски колдуна! Не смотрите вы на года мои! Я годами молод, а рука как молот! Не подведу и в тягость не буду! Я проходы лесные да пути по звездам знаю, мой дед родной меня премудростям обучил и в любой чаще я тропку найду, и каждый куст мне друг! Пусти меня, Соловец Емельянович, с дружинниками?

Не смог Соловец желанию такому противиться и назначил малого в поход.

На том и порешило собрание народа Опорского.

Проводили смельчаков в дорогу и обещали молиться за их скорое возвращение.

А тем временем в империи кирзунской правитель Марусс в своем шатре пировал и слушал рассказ Баргура:

— Русский народ хоть и духом смел, и в плечах широк, и в ногах крепок, а умом как сметана – кисл. Провели мы их, как лисица курицу.

Поверили русские в наши добрые грамоты и к себе впустили. Все мы сделали, как ты, император, нам наказал. Товары наши распродали да раздарили, город осмотрели, и воеводу их, Борща, околдовали. Главный Колдун твой приготовил зелье славное и зубную хворь богатыря вместе с силушкой забрал! Вот она его силушка, в узорах на ковре магическом! Повесь этот ковер, Марусс, у себя над ложем и ножи в него бросай, не страшен теперь Борщ-богатырь!

Потянулся сладко Марусс, отхлебнул вина из чаши ведерной и говорит:

— Ай, молодец Колдун, молодец и ты, Баргур, много песка в глаза русских насыпал, много дел хороших для империи сделал! Теперь проси, что хочешь!

Поклонился императору в ноги Баргур и сказал:

— Не надо мне награды, великий император, назначь ты меня лучше Командующим, соберу я армию многочисленную и пойду на Опорск войной! Земли русские к твоей империи присоединю! А за работу обещай мне лишь малость.

— Какую? Я должен знать.

— Отдай мне в жены красавицу Ксению, что нынче вдова Борщева?

Рассмеялся коварный Марусс, но сдобрился:

— А, забирай Баргур русскую женщину! Мне такого добра не надо, а в подарок тебе на свадьбу дарю я сундук золота, чтобы не горевала молодая красавица в бедности!

Стукнулись они с послом чарками, выпили, потом еще выпили, а к ночи и совсем упились, где кто стоял, там и повалились спать.

Утром по империи кирзунской огласили императорское распоряжение:

— Собирать войско в пятьдесят тысяч конных копейщиков и пятьдесят тысяч пеших лучников, идти войной на русский город Опорск! Командующим верного Баргура назначить! Да здравствует великая кирзунская империя!

Вот как кирзуны поганые в свою силу поверили! Как куражатся, подлые! Эх, Борщ-богатырь, как пригодилась бы сила твоя земле русской!

Со всех окраин и сторон стекались к императорскому шатру воины, пешие и конные, кто со слугами, кто без оных, кто при одном мече, а кто и при трех. Гремели оружием, хвастали друг перед другом доспехами, мерялись силою на руках, меткостью в стрельбе лучной и в ловкости упражнялись – ловили ретивых жеребцов на скаку.

Снаряжались, собирались, вооружались, разбивались в полки и отряды, а командовал всеми толстый Баргур.

Ходил Баргур меж солдат князем, в дорогой шубе, с алмазным мечом на поясе, а на груди символ Командующего – звезда золотая с кирзунским гербом. Ходил порядок проверял, поцыкивал да покрикивал,

плетью кожаной рабов нерасторопных стегал, ряды строил и лошадям в зубы заглядывал.

К третьему дню построилось войско кирзунское числом в сто тысяч клинков. Выстроились перед шатром Марусса с обозами да слугами. Стоят в рядах кирзуны, саблями кривыми звенят, глазами хищными зыркают, утробами ненасытными урчат, языками алчными щелкают, ждут своего императора.

Вышел император Марусс в Звездном Поясе, в короне драгоценной и как заорет во всю ширь горла:

— Воины мои! Верные сыны кирзунские! Выпала вам честь идти войной на неприятеля, завоевывать новые земли для нашей великой империи! Тому, кто в битвах живым останется, завещаю долю от добычи, русских жен и русских рабов! А кто погибнет за империю нашу, тому честь и слава, и семье его награда в тысячу монет золотом! Идите, мои храбрые подданные, ищите славы в боях! Клянусь своей имперской властью, Звездным Поясом и именем своим, будет так!

Тронулись колонны кирзунские к берегу буйной реки Ус. Решили переправу тайную готовить и под крылом ночи звездной высаживаться на берег Опорский. А Командующий Баргур весел был и смешлив, ехал на своих носилках, рабов подстегивал, да вино хмельное пастью своей прожорливой глызгал.