Царица Фив Ниоба была женщина красивая, но гордая и надменная. Она гордилась своим родом, тем, что ее отец Тантал был частым гостем у богов, что муж ее Амфион получил в дар от муз чудесную лиру, игрой на которой он заставлял двигаться даже камни. Но больше всего гордилась Ниоба своими детьми. Было у нее шесть сыновей и шесть дочерей, она была бы самой счастливой матерью на свете, если бы не думала так о себе.
Однажды был праздник Аполлона и матери его богини Лето, и появилась на улицах города прорицательница Манто, дочь Тиресия, и призывала фиванских жен и девушек почтить богиню. И вот собрались все женщины города и, украсив себя лавровыми венками, стали возжигать фимиам на священном огне.
Но подошла в это время к ним царица Ниоба в златотканой блестящей одежде и, подняв свою гордую голову, окинула взором собравшихся и сказала:
— Безумные, вы почитаете богов, которых вы никогда не видели, а мне, божественной, не поклоняетесь!
Мой отец Тантал бывал не раз гостем у богов, моя мать — одна из плеяд, а мой дед, великий Атлант, держит на своих могучих плечах самоё небо. Зевс мне приходится дедом. Мне подвластны народы Фригии, мне принадлежат стены Кадма и Фив, воздвигнутые звуками лиры Амфиона. Лицом я похожа на богиню; у меня шесть сыновей и шесть дочерей, каких нет ни у одной матери на свете. Разве мне нечем гордиться? Уходите прочь от алтаря, снимите с себя лавровые венки и вернитесь скорее домой!
Так говорила гордая Ниоба, и женщины ее послушались, сняли венки и разошлись по домам.
Но стояла на горе Кинт, что на острове Делос, богиня Лето и видела все, что происходило в Фивах. Она разгневалась на Ниобу и обратилась к своим детям с такими словами:
— Дети мои, вашу мать не хотят признавать богиней и приносить ей жертвы. Меня оскорбила гордая Ниоба, дочь Тантала, назвав меня бездетной.
Сказал Феб-Аполлон, успокаивая свою мать;
— Давно пора наказать Ниобу, и это вскоре свершится.
То же сказала и Артемида, и быстро помчались они, укрытые облаком, над землей и явились к стенам крепости Кадм, решив своими стрелами отомстить за оскорбленную мать.
Перед городскими воротами в Фивах была широкая ровная поляна, где часто собирались юноши, состязались между собой в верховой езде и в ристании на колесницах. Здесь находились и все сыновья Ниобы.
Старший из них, по имени Йемен, как раз в это время мчался по ровному полю на коне, но вдруг руки его ослабели, и он воскликнул: «Горе мне!» — и, пронзенный стрелой, свалился наземь с коня.
Услыхал второй сын Ниобы, Сипил, как прожужжала в воздухе стрела, и, распустив поводья, он погнал своего коня, — так мореплаватель, заметив тучу, предвестницу бури, распускает на корабле паруса, чтобы избежать грозы. Но не удалось спастись Сипилу — стрела пронзила и его; наклонившись вперед, он падает на землю.
В это время двое других сыновей Ниобы, Файдим и Тантал, состязались между собой в единоборстве, и вдруг их обоих разом пронзила жестокая стрела Аполлона.
Это увидел Алфенор, и подбежал он к братьям, чтоб помочь им, но губительная стрела Аполлона попала ему в грудь, и он умер на поле рядом с братьями.
И еще одного сына Ниобы пронзила стрела сребролукого бога; в испуге поднял младший, Илионей, руки к небу и взмолился о пощаде. Но поздно услышал его мольбу Аполлон, — он умер, пронзенный стрелой, попавшей ему в самое сердце.
Вскоре разнеслась печальная весть по городу, узнали о случившемся горе и в царском доме. И царь Амфион, обезумев от горя, лишил себя жизни.
Позже других узнала об ужасном несчастье Ниоба. Как не похожа теперь она на прежнюю гордую царицу Ниобу!
В печали и гневе поспешила она вместе со своими дочерьми на поле, бросилась обнимать своих мертвых сыновей, целовать их в последний раз.
Подняв руки к небу, она гордо произнесла, обращаясь к богине:
— Ликуй, злобная победительница! Но даже в своем несчастье я имею больше, чем ты, счастливая!
Едва вымолвила эти слова Ниоба, как тотчас прожужжала незримая тетива сребролукого Аполлона. Все испугались, и только одна Ниоба была исполнена мужества.
Вот стоят ее шесть дочерей в черных одел<дах с распущенными волосами перед погребальными носилками, на которых должны отнести их братьев, и вдруг упала одна из дочерей, пронзенная стрелой в сердце. Другая из сестер бросилась ей на помощь, но упала тотчас, пронзенная стрелой. И постигла всех остальных дочерей Ниобы та же участь; осталась одна только младшая. Бросилась она к матери, чтобы найти спасение в ее объятиях. Прикрыла Ниоба ее своей одеждой, хочет защитить дочь своим телом.
— О, оставь мне хоть эту! — взмолилась несчастная Ниоба, обращаясь к богине. — Хоть младшую оставь мне!
Но погибает и та, за которую она просила.
Одинокая, стояла теперь Ниоба среди убитых детей и горько плакала. Ветер не шевелил ее волос, от ужаса остановились ее глаза. Стояла она недвижима и мало-помалу обратилась в каменное изваяние. Камнем покрылась Ниоба, но льются из глаз ее слезы. И поднял вдруг вихрь ее окаменевшее тело, и перенес его на родину к ней, и поставил среди скал на вершине Синила.
Там стоит ее мраморное изваяние и проливает холодные слезы, что, падая вниз, сливаются с горным ручьем.