1825. Время ссылки поэта. И конечно, кроме любимой няни, разделить одиночество некому. На фоне завывающей бури атмосфера «ветхой лачужки» согревает , создавая невероятный уют. Действия бури настолько могучи, что заполняют все пространство ночи, в итоге « лачужка» выглядит совсем отстраненной от внешнего мира. Причем образ бури с ее завываниями «то как зверь она завоет, то заплачет как дитя» и с ее баловством «то как путник запоздалый вдруг в окошко застучит» — совсем не уступает уютным вечерам няни и героя.. Обратимся к названию, не случайно оно названо зимний вечер, а не буря. К тому же это совсем не один вечер, а много зимних вечеров! «Спой мне песню, как синица……., спой мне песню, как девица..»- это и многочасовые беседы, и рассказанные неоднократно няней народные сказания, сказки, исполненные песни . Наличие вопросительных предложений, следующих одно за одним также описывают картину невероятной заботы героя о няне. Обращения героя звучат по-разному- «моя старушка» , «мой друг», «добрая подружка». Она для поэта все. Удивительно, что несмотря на печальный и темный вид лачужки в голове возникает образ милого уютного, домика с зажженной свечой, как будто света даже больше, чем одна зажженная свеча. Этот свет – тепло и отзывчивость сердец двух задушевных собеседников. В мольбе героя к няне- «выпьем, добрая подружка» -звучит и прошение, и слышны оптимистически ноты, и здесь я больше согласен все же с Благим Д.Д. , который полагал, что в стихотворении намечен выход из состояния тоски и преобладает жизнеутверждение. После этого взывания, использованы контекстуальные антонимы- «добрая» и «бедной» благодаря которым слышится некое раскаяние со стороны любимого «внука и сына». Юность бедная- потому что была полна страстей, ошибок, а подружка добрая, потому что она никогда не переставала любить и всегда готова была разделить печаль своего любимца. Поэт использует почти дословную цитату из Евангелия о том, что «вино веселит сердце человека», поэтому, на мой взгляд, жизнеутверждение на лицо. Душевные переживания героя очень созвучны завываниям бури, но в последней строфе, после повторного описания снежного вихря, автор, оставляя все прочие разговоры, как будто просит еще раз прощения и просит забыть все то дурное, что могло с ним происходить и заканчивает жизнеутверждающей фразой о том, что «сердцу будет веселей».