Злохвост бежал прочь от ляпиков не оглядываясь. Его гнали вперед страх и обида. Еще минуту тому назад ему казалось, что все его мечты сбываются. Он, наконец-то, встретил тех, кто был меньше и слабее его. Он, наконец-то, стал самым большим злохвостом на всю округу. И самое главное – у него, наконец-то, появилась своя собственная Большая Куча. Но эти ляпики, что казались ему такими маленькими и послушными, оказались такими большими и упрямыми. И их было так много! Это было так несправедливо!
Больше всего злохвосту хотелось сейчас спрятаться там, где его не найдут. Выскочив из детской в коридор, он увидел открытую дверь в ванную комнату и метнулся туда в надежде затаиться под ванной. Он, конечно же, не знал, что после ляпиков, когда они шалят и бултыхаются, в ванной комнате остаются большие лужицы и вообще становится очень сыро. Злохвост едва успел шагнуть за порог, как нога его поскользнулась, и он шлепнулся со всего маху прямо на пол и заскользил вперед, словно гоночный катер, разбрызгивая воду.
Ты еще, наверное, не знаешь, но злохвосты никогда не умываются и терпеть не могут воду. И не только потому, что вода – мокрая и противная. Если злохвоста намочить или окатить водой, то он съеживается, как сдутый воздушный шарик и становится совсем не страшным. Разве может быть страшным сдутый воздушный шарик?
Именно это и случилось с нашим злохвостом. Когда он остановился посреди ванной комнаты, то был совсем уже маленький. Он встал, отряхнул крохотными ручками противную жидкость с живота и боков и уныло пошлепал прочь, волоча за собой блестящий брелок и две ржавые гайки. От мокрого хвоста по полу позади него тянулась сырая полоса, а кисточка совсем слиплась.
В гостиную и на кухню он заходить не стал. Уже с порога стало ясно, что эти комнаты абсолютно пустые и чистые – ни пылинки, ни паутинки. Еще дальше по коридору была огромная железная дверь с замками, цепочкой и дверным глазком для подсматривания. Она была чуть-чуть приоткрыта. «За такой дверью они меня точно не найдут!» – подумал злохвост и легко пролез в узенькую щель. Это была дверь в подъезд.
В подъезде было сумрачно и холодно, но сухо. Вверх и вниз от площадки, на которой он стоял, уходили лестницы с огромными ступенями. И сейчас, когда он был маленький и мокрый, они были для него совершенно неприступны.
Злохвост хотел было повернуть обратно, но откуда-то снизу дунуло холодным воздухом, и дверь за его спиной с грохотом захлопнулась. Пути назад больше не было. Тогда он лег на краешек придверного коврика, свернулся калачиком, закрыл глаза и тихо заплакал.
И если бы прямо сейчас его увидели ляпики – мокрого, маленького и совсем-совсем одинокого – они бы его, точно, пожалели…
Ночь прошла. Злохвост уже проснулся, но глаза не открывал и не шевелился. Ему хотелось поспать еще денька два-три-четыре-пять, но рядышком все громче и громче кто-то говорил на два голоса, и заснуть не удавалось.
– Надо было сразу вниз уходить. По мусоропроводу. Там, внизу, еды много, – бодро, по-молодому, говорил один.
– Нет… – с хрипотцой отвечал ему второй постарше. – Мусоропровод уже год как заварили. Там еды нет. Вверх идти надо. Еще выше. Здесь, посередине, люди чисто живут. А там, под крышей, и по-другому бывает…
Злохвост чуть-чуть приоткрыл один глаз. Прямо перед ним, свесив ножки со ступени, сидели спиной к нему два таракана и увлеченно спорили, показывая всеми лапками то вверх, то вниз, то вправо, то влево. Слушать их злохвосту совсем не хотелось, и он перевернулся на другой бок, чтобы еще подремать. Но с этой стороны ему открылся весь остальной табор. По всей площадке кучами лежали тюки, мешки и чемоданы, бегали таракашкины детки,
голосистые молодые тараканихи варили в больших чанах похлебку, а большие взрослые тараканы степенно беседовали друг с другом и курили трубки. Прямо на коврике, где лежал злохвост, старая и толстая тараканиха расстелила лоскутковое одеяло и высыпала на него целую пригоршню совсем маленьких таракашек. Она увидела, что злохвост открыл глаза, всплеснула всеми лапками и радостно затараторила:
– Проснулся, дорогой! Проснулся, красивый! Быть тебе богатым, быть тебе счастливым! Покажи-ка свою ручку – все про жизнь твою расскажу, всю судьбу свою узнаешь!
Злохвосту очень понравилось, что его назвали дорогим и красивым. Он сел, расправил плечи и протянул вперед ладошку.
У Злохвостов на руках всего по три пальца – по одному большому и по два указательно-хватательных. Больше им и не надо. Поэтому на ладошке у злохвостов линия жизни, конечно же, есть, а вот линия ума и линия сердца уже не помещаются. Но гадалке они были ни к чему.
– Было у тебя детство трудное, и жизнь твоя была суровой, – заговорила она. – Высоко взлетал ты и низко падал. Но жизнь впереди у тебя длинная. Ждет тебя дорога дальняя в сторону неба, под самую крышу. Найдешь ты семью свою и снова ее потеряешь. Но будет тебе удача великая, и будет у тебя… – тут тараканиха посмотрела злохвосту прямо в глаза и быстро-быстро запричитала:
– Подай деточкам на хлебушек, яхонтовый! Позолоти бабушке ручку, богатенький!
Пальцы у злохвоста сами собой сжались в кулак, но по-особому. Линии жизни видно уже не было, а виден был классический злохвостовский кукиш. Трех пальцев для него вполне достаточно.
Бабка-тараканиха обижено замолчала, тряхнула торчащими из-под надкрыльев крылышками, отвернулась и пошла к своим внучаткам-деточкам. А злохвост наш остался с кукишем. Он очень хотел узнать, что за удача его поджидает, но если пальцы у злохвоста сжимаются в кукиш, то разогнуть их, ох, как не просто!
Зато теперь злохвост знал, куда ему идти и что ему теперь делать. Он должен найти братьев-злохвостов и обрести свою семью. Он расскажет им про ляпиков, про то, как они его обидели, и про то, как хвастались тамошними хвостами. Братья-злохвосты в обиду не дадут. Они им покажут! А вот про Большую Кучу им рассказывать не надо.
Злохвост поднялся с коврика на ноги и огляделся. За ночь он высох и стал прежнего размера. Ступеньки уже не были такими неприступными. Путь наверх был открыт.
Тем временем ляпики давно уже были на ногах. В их жизни тоже произошли перемены, но перемены эти были хорошие. В комнатах появилась мебель, а на окнах – шторы и занавески. Вместо ворсистой зеленой полянки на полу теперь лежал сине-голубой ковер с желтой каемочкой, изображающий море. Новая детская кроватка оказалась раза в полтора длиннее и была уже без загородочек и без погремушек. А на письменном столе появился настоящий компьютер с клавиатурой и стопками плоских разноцветных коробочек. Гора, которую ляпики так и не успели вчера исследовать, исчезла совсем. Зато игрушек было предостаточно.
От старой обстановки осталась только тумбочка с аквариумом. Но уже с утра кто-то насыпал рыбке свежего корма и включил компрессор, чтобы ей легче дышалось. А еще в двери в ванную комнату появилась специальная маленькая кошачья дверца, чтобы Степан тоже мог ходить туда умываться.
– Как хорошо, что мир иногда меняется, – говорят в таких случаях ляпики, – но остается прежним!
О том, чем сегодня заняться, никто из ляпиков даже и не думал. Перед ними лежал целый новый мир, который ждал своих первопроходцев. Сделав зарядку, умывшись и
позавтракав, они, как и вчера, разбились на отряды и отправились в путь. Снова все вместе они собрались только после полудня, уставшие и полные впечатлений.
Те, кто ходил в гостиную, рассказали про зеркальные шкафы со стеклянными дверцами, за которыми на стеклянных полочках лежали всяческие редкости – заморские раковины, страшные клешни морских чудовищ, коралловые веточки и старинные монеты. От ляпиков, исследовавших кухню, пахло так вкусно, что некоторые ляпики решили пообедать второй раз. А Дилли, Чок и Степан, привели с собой двух гостей снаружи, которых они повстречали в прихожей у самой входной двери.
Этими гостями оказались два таракана: один – помоложе, а другой – почти что старый. Тараканы были очень вежливыми и хорошо воспитанными. Они сначала поздоровались со всеми, потом сказали, как их зовут, затем справились о здоровье присутствующих, а когда им предложили поесть – вежливо отказались, сославшись на то, что недавно отобедали. Молодой таракан попросил показать ему окрестности – особенно кухню, и Дилли составил ему компанию. А старый, присев на краешек карандаша, повел с ляпиками неторопливую беседу.
Они поговорили о погоде и о временах года, об особенностях уличных и домашних растений, и о том, какие бывают бабочки. Ляпикам все это было очень интересно. Они даже не заметили, как вернулся Дилли с молодым гостем. Старик вопросительно посмотрел на молодого, тот отрицательно помотал головой, и гости начали собираться. Уже уходя, старый таракан вздохнул и сказал:
– Беженцы мы. С третьего этажа. В квартире, где мы раньше жили, капитальный ремонт затеяли. Пыль, грохот, по ночам долбят что-то. А у нас детки малые… Вот и идем всем народом – ищем себе новую родину.
– Так, оставайтесь здесь! У нас места много! – стали уговаривать их ляпики. Но старик еще раз вздохнул, а молодой сказал:
– Мы – народ, конечно, мирный. Днем прячемся, а покушать и погулять только ночью выходим. Но уж больно у вас чисто. Крошек на столе нет, в хлебнице ни единой щелочки, да и раковина на кухне сухая – ни один кран не капает. Хорошо у вас, но нам бы что-нибудь попроще… Так, чтобы чуть погрязнее было, но чтобы без злохвостов.
– Вы знаете о злохвостах?! У нас был тут вчера один, но убежал. Расскажите нам про них, пожалуйста! – попросил любопытный Дилли.
– Нет, – ответил ему старый таракан, – даже говорить о них не хочу. Среди наших есть, конечно, такие, что прямо среди них живут и многое рассказать могут. Но я с такими не общаюсь и детям своим не советую. Видел я утром одного со спины. Не к добру это…
Тараканы еще раз вежливо попрощались и направились к выходу, обсуждая на ходу, в какую квартиру им идти дальше. А ляпики тут же забыли про тревожные слова старика, потому что Чок уже мастерил кораблики, собираясь устроить на морском ковре большие парусные гонки. На строительство кораблей ушел весь вечер, и старт регаты решили отложить на завтра до утреннего бриза. Ведь всегда легче спится, когда знаешь, что следующий день будет интереснее предыдущего.
А в это же время…
В это же время их вчерашний злохвост уже почти добрался до верхнего этажа. Он сильно устал, но не останавливался, упорно преодолевая одну ступеньку за другой. Еще этажом ниже он заметил кое-что, укрепившее его дух. Коврики перед дверями в квартиры стали заметно грязнее, в потолке появились жженые спички, а между этажами стояла банка с окурками. Осилив последнюю ступеньку, он понял, что цель его близка. Ковриков здесь не было совсем. Двери и стены были исцарапаны и исписаны какими-то непонятными знаками, а возле дальней приоткрытой двери прямо на полу стоял порванный пакет с мусором. Из пакета высунулись и тут же спрятались тараканьи усики.
Злохвост направился прямо к этой двери. Зажмурив глаза и глубоко вдохнув для храбрости, он решительно шагнул за порог. Сосчитав до трех, он снова открыл глаза и с облегчением выдохнул. О, да! Здесь, действительно, жила его семья.
Прямо возле порога на куче старой и немытой обуви лежал и спал здоровенный злохвост. Он был раза в полтора больше нашего скитальца. Чуть дальше, на входе в комнату, лежал второй – еще толще. Бочком, чтобы никого не потревожить, наш злохвост обошел вдоль стеночки первого и через живот второго заглянул в комнату.
Вся она была завалена мусором и всяческой рухлядью. Даже в тусклом свете вечерних сумерек сразу было видно, насколько неухожена и запущена эта квартира. У стены напротив окна стоял продавленный диван с точащими из него пружинами. За ним виден был покосившийся шкаф с отвалившейся дверцей и обшарпанный стол, заваленный грязной посудой и мятыми газетами. Кругом – на полу, на диване, на столе и под ним – лежали злохвосты. Их было штук двадцать, а то и больше. Все они спали: кто – на боку, кто – на спине, а некоторые – прямо на животе лицом вниз. От их храпа в квартире стоял тихий гул, словно здесь работали сразу десять старых холодильников, а воздух над их телами мелко дрожал.
Осторожно переступая через хвосты, ноги и уши, наш злохвост стал пробираться вглубь комнаты в поисках свободного места. Его немного смутили размеры хозяев, но это были его братья, и он почти совсем поверил, что все его обиды, скитания и страдания остались позади. Милый Дом! Милый Злохвостовский Дом!
Отыскав в углу комнаты пятачок, подходящий для сна, он сел, а потом и лег, подложив под голову старую зимнюю шапку. Глаза его начали слипаться, дыхание становилось все глубже и ровнее – он засыпал. Но оказалось, что день еще не закончился.
– Спишь? – услышал он где-то совсем рядом. – Ну, спи…
Наш злохвост чуть приоткрыл левый глаз и сквозь щелочку посмотрел наружу. Со стороны кухни между спящими телами пробирался кто-то из местных злохвостов. Время от времени он останавливался, пинал кого-нибудь в бок или в спину и спрашивал:
– Спишь?!
Никто ему не отвечал.
– Ну, спи… – говорил местный и шел дальше. Он был совсем уже рядом. Наш злохвост крепко зажмурился и притворился спящим.
– Спишь? – раздалось прямо над ним.
– Сплю… – отозвался наш. Ему вовсе не хотелось, чтобы его пинали в бок.
– Ага, попался, голубчик! – раздалось прямо возле уха. – ПОДЪЕМ!!!
Наш злохвост ошалело вспрыгнул на ноги и испугано заозирался вокруг. Да, это был его Дом. Но с этим домом что-то было не так…