| | Часть 1. Место жительства
Воронам наш двор – общий дом.
Летают, живут на деревьях.
И корм добывают с трудом,
и греются в собственных перьях.
Затеплится только рассвет,
Скандалят в Вороньей слободке.
И каждой Вороны совет
орётся лужёною глоткой.
А спорят, где лучше: у нас или там?
И нету ответа, один тарарам.
И так дотемна целой стаей
в бетонном колодце кружат.
Над горькой судьбой ли стенают,
о лучших краях ли тужат?
Часть 2. Тяжёлое время
Вот под вечер стемнело
и сумрачно стало.
До чего же зимой
светит Солнышко мало!
От мороза румяное
словно шар вниз упало,
Закатилось за дом
и из вида пропало.
«Закатилось, пропало!»,
плачут бедные птицы:
Снегири и Грачи,
Воробьи и Синицы.
Просят серых Ворон
покричать громко Солнцу,
чтобы завтра опять
появлялось в оконце.
И, взлетев, Вороньё
во всё горло кричит.
Громогласною тучей
по небу летит:
«Караул, караул», «кар»
да «кар», «кар» да «кар»!
Но тускнеет в ночи
красных отблесков жар.
Чтобы первыми
солнечный луч увидать,
Вороньё на чердак
отправляется спать.
Часть 3. Голодная жизнь
Утром улеглась метель,
ветреная карусель.
С чердака глядит Ворона
словно бы в котёл бездонный.
Всё покрыто снежной кашей.
Белой кашей двор покрашен.
Каша эта несъедобна,
холодна и неудобна.
Снегопадом замело
всё, что прежде тут цвело.
На единственной берёзе
на ветвях ледышки-слёзы.
Прежде пышные кусты –
худощавы и пусты.
Тянет ветви в окна Клён,
по-сиротски оголён.
«Эх, — промолвила Ворона, —
от зимы не счесть урона!»
Встрепенувшись, смотрит бойко:
«Навещу-ка я помойку!
Полечу-ка, посмотрю,
Что сегодня там в меню.
Ем я то, что кинут люди
нам в бачок. Хоть не на блюде,
но отменно хороша
н нём раскисшая лапша!»
Глядь, а нету ничего
в том бачке съедобного.
Часть 4. Жадные люди
На дереве тонкие ветки
не держат Ворону.
Взлетела и крыльями машет,
и лучшего трона
Себе не находит окрест,
чем перила балкона.
Пройдётся и глянет сердито,
не кинут ль батона?
Но люди глядят из окон
своих сонно.
Для них, как всегда,
нелюбима девица Ворона.
Считают Ворон за окном
только малые дети
И есть не хотят, а их держат
на манной диете.
Отдайте Вороне ненужную
манную кашу!
Она – на балконе немая
завистница ваша.
Хозяйка в окно не глядит, а
следит за детьми.
Бульон процедив, отставляет
тарелку с костьми.
Момент, и Ворона влетает
На кухню к хозяйке.
Хватает горячую кость
И летит. Догоняй-ка!
Часть 5. Криминальная личность
Всё, что брошено, — её.
Будь то: в борозде зерно,
или на полях – жнивьё,
или птичее яйцо.
Ей чужое как своё.
До чего, бывает, люди
ни за что клянут её.
Навыдумывают жути:
мол, Ворона им вредит.
А она со всем стараньем
за сохранностью следит,
гляньте, мусора собранья.
Всё, что выбросили вы,
иль, допустим, потеряли,
то не ваше уж, увы,
как бы вы не уверяли!
Зря в народе говорят,
что Ворона глуповата.
Устаревший это взгляд:
не проста, а хитровата.
Бесполезно у Вороны
В сказке спрашивать совет:
даст ответ она мудрёный,
одурачит целый свет:
Простака ушлёт далёко.
Ценный клад найдёт сама,
Тащит всё, что видит око,
прячет вещи в закрома.
Часть 6. Краденое
С куском Ворона боком-боком
крадётся по двору с оглядкой.
Где с поворотом, где с прискоком,
и с непременной цепкой хваткой.
Взлетает вверх и тащит в лапах
добытую украдкой кость.
И вряд ли сможет кус оттяпать
сегодня нежеланный гость.
Ворона чует хитрецов,
все их коварные уловки.
Обман их льстивый ей не нов.
Сама Ворона ведь — плутовка.
Лишь похвалив за красоту,
вы в ней найдёте простоту.
Слаба она по этой части –
Ворона хочет быть до страсти
красивой, стройной и нарядной!
И как то раз, (невероятно!),
Ворону обмануть смогла
кумы Лисицы похвала.
Эх, баснописец увидал
пернатой кумушки провал.
Кусочек сыра вспоминая,
что унесла Лисица злая,
Ворона всех лжецов бранит,
но всё же в зеркало глядит.
И гложет ум её забота:
украсить ей себя охота!
Часть 7. Стечение обстоятельств
Вот Вороне-то веселье
как, бывает, что отыщет
золотое ожерелье!
Ведь обратно уж не взыщут.
Так запрячет – не найти
и завистливым подругам!
Как тайник изобрести –
это целая наука!
Раньше бедную Ворону
обижал тот, кто хотел.
На берёзовую крону
лезли те, кто мал и смел.
Все дворовые мальчишки –
удалые шалуны.
Васи, Пети, Димы, Мишки
в озорстве своём равны.
Но из тёмного-то леса
позвала Ворона братца.
Чёрный Ворон тем известен,
что заставит прочь убраться.
Или старым ведовством
неудачу напророчит,
Или чёрным колдовством
отведёт глаз, заморочит.
Кто же знал, что из-за братца
вдруг случится испытанье:
будет суд с ней разбираться,
угрожая наказаньем?
Часть 8. Донос и арест
Залётный птичий активист
Из тёмного, глухого леса
однажды в стае поднял свист.
Все птицы смотрят с интересом:
что скажет им провинциал?
Глядит сурово юный Сыч:
«Нарушен правды идеал.
И нужно разумом постичь,
что колдовство недопустимо.
Ведь город – то не тёмный лес,
где все отсталые, вестимо,
знать до чего дошёл прогресс!
За обращенье к колдуну
Ворону надобно судить!»
К наизнатнейшему Орлу
взялись её препроводить
всей разнопёрой птичьей стаей.
Сыч демагогией своей
довериться себе заставил
так, будто всех он тут умней.
Его словами восхищён
разноголосый птичий рой:
«Как знать, не будет ль награждён
залётный, юный наш герой!»
«А не избрать ли нам, ребята,
Сыча на областной конгресс
от стаи нашей делегатом?
Пусть всем расскажет про прогресс!»
Часть 9. Суд
На Руси сидит высоко
Двухголовый наш Орёл.
Государевое око
Городов и дальних сёл.
Сыч летит к нему с докладом.
Просит: «Батюшка Орёл!
Рассуди ты нас, как надо!
Мы составим протокол».
«Подсудимая Ворона!
Ты ходила к колдуну,
к столь сомнительной персоне!
Признаёшь свою вину?»
«Батюшка судья Орёл,
В чём же тут моя вина?
Ложь всё то, что Сыч наплёл,
злобная напраслина».
«Ты, Ворона, не крути,
Отвечай мне лишь по делу.
Как сокровища свои
Прятать ты в гнезде посмела?»
Предлагает тут Ворона
Выдать денежки казне.
Много их в гнезде на кроне.
Умоляет: «Не казни!»
«Впредь, Ворона, не греши.
Деньги ты плати в налог.
Жить старайся не по лжи.
Наш закон к Воронам строг!»
Часть 10. Кара
Ворона едва избежала беды.
В лесу, на сосне чёрный Ворон
глядит далеко с высоты
и ищет причину раздора.
И, крепко подумав, кричит
Вороне: «Причиною — карма!»
Знаток всяких тайн объяснит,
мол, будьте судьбе благодарны.
И, если настигло вас зло,
то страшному, видно, и быть,
и, если вам — не повезло,
не стоит бежать и хитрить.
Но с Вороном спорит сестра,
в костюмчике сером Ворона.
Неведом ей гибельный страх,
кричит, что нужна оборона.
Пророчит Сычам всем беду.
Нужна по заслугам им кара.
И каркает зло на лету,
готовясь и к битве, и к сваре.
Пусть только появится Сыч
на чахлых деревьях двора.
Тот час же послышится клич:
«Подходит расправы пора!»
Слетится тут всё Вороньё
с залётным Сычом разобраться:
кто умный, а кто дурачьё?
Поспорят и сцепятся драться.
Часть 11. Позор
Что за жизнь теперь настала!
От судебной акции
У Вороны пострадала
Птичья репутация.
Ей кричит: «Позор, позор!» —
Воробьишка-крохобор.
За негодным целый двор
Повторяет приговор.
«Подсудимая Ворона,
что задумала опять?» —
её дразнят Галки с клёна
за день этак раз так пять.
А недавно Голубь сизый
с глупой критикою влез:
«Эх, отсталая ты птица!
Проворонила прогресс».
Иль Синицы-балоболки
на берёзе сядут в ряд.
О Вороне злые толки
И смакуют, и твердят.
Им кричит в ответ Ворона:
«Поглядите на себя!»
Но смеются птицы в кронах,
Не жалея, не любя…
Обнадёжил чёрный Ворон:
«От судебной акции
подоспеет тебе скоро
реабилитация!»
Часть 12. Реабилитация
Оправдание случилось.
И тому дивились птицы.
Как-то раз, скажи на милость,
Дали Воронью крупицы.
Кто? Седой старик-судья.
Что за срок своей работы
Осудил орду ворья.
Но хвалился без охоты
Достижением своим,
Помнил лица осуждённых.
Справедлив он не был к ним.
Сколько ложно обвинённых
За решётку посадил!
В старике болеет совесть
Так, что свет уже не мил.
А ещё прочёл он повесть,
в ней, меж прочего вранья,
сказано, что их, мол, души
стали стаей Воронья.
Разглядел он птиц проклятых.
Точно, вылитый портрет
тех осужденных когда-то
без вины на много лет.
И идёт старик на двор,
чтоб Ворон кормить крупицей,
отменить им приговор,
самому же – повиниться.
Совестливый человек —
это наивысший суд.
Счастлива Ворона-зэк:
во дворе её все чтут.
Часть 13. Белая ворона
Захотела Ворона
хорошею стать.
Голубей привечают,
ей ли это не знать?
Ох, уж эти бабули!
Им насыплют пшена,
покричат: «Гули-гули!
Ешьте, милые, на!»
Восхищаются, млеют,
видя белые перья.
И понять не умеют,
это всё – суеверья.
Стать решилась Ворона
цветом иссиня-белой.
Самой модной в сезоне.
Что ж летит так несмело?
Так смущённо и робко
на берёзу садится?
И оттуда, как пробка,
по двору вдруг катится?
Птичья стая сочла
белый цвет за уродство.
И признать не смогла,
не увидела сходства.
«Выхожу из игры!»,
так решила Ворона.
И живёт с той поры
в серый цвет свой влюблённой!
Конец |