У стариков жизнь позади. Старики много знают — хороший совет всегда дать могут. Только и молодой хорошее слово сказать может: силы у него больше, глаз лучше, руки тверже, вся жизнь впереди — он вперед смотрит.
Давно удэ в теплых краях жили, на равнине, на берегу моря. Много их было, как деревьев в лесу. Тихо жили, ни с кем не воевали. Зверя
били, рыбу ловили, закон соблюдали, детей растили. Давно это было.
Тогда в одном стойбище хозяином был старший шаман Кандига. Как заболеет кто-нибудь, вытащит Кандига свой бубен, на котором Агды — гром — нарисован, костер разведет, бубен на костре подогреет и начнет шаманить. Вокруг костра ходит, пляшет, разные слова говорит, поет, в бубен бьет, будто гром гремит. В бубен бьет Кандига, говорит — злых чертей пугает… Шум такой поднимает, что- потом эхо два дня откликается. Иной больной и поздоровеет, глядишь. А если умрет… и тогда шаман свое дело сделает: на серой птице с красным клю- вом душу покойника в подземное царство — Буни — увезет. Ту птицу, правда, никто не видал, да как шаману не верить!
Боялись шамана сородичи, слушались его. Что захочет шаман взять — отдают. Что скажет шаман — сделают. Как шаману не дать! Не дашь — злых чертей на стойбище напустит, всем худо будет… Говорили про Кандигу, что он очень большой шаман. Черти шамана любили — все у Кандиги было, даже тогда, когда все другие удэ голодали, свои унты с голоду жевали.
И жил в том стойбище молодой парень Димдига. Охотник хороший: одной стрелой двух гусей убивал. Парень как парень, не хуже других, а лучше. Смотрел этот парень на Кандигу — одного в толк не мог взять: почему это так получается; двух соболей забьет, одного — себе, другого — опять Кандиге. Кандига на охоту не ходит, в болоте не мокнет, на солнце не сохнет, на морозе не мерзнет, а добычи столько же получает, сколько и Димдига. Отчего это?
На совете мужчин Кандига говорит, разделив добычу:
— Хорошо сделали мы, все довольны… Говорит Димдига;
— Хозяинн! Я недоволен… Почему так? Ты в юрте сидишь, ног не бьешь. Тебе все мужчины поло-
вину отдают. Почему у меня — охотника — меньше добра, чем у тебя?
— Глупый ты! — говорит Кандига. — Счастье мне духи приносят! Почему? С ними поговори… Вот сейчас всех чертей своих сюда позову!
Рогатую шапку надевает, пояс с погремушками надевает, за бубен гремящий хватается. Гремит бубен — по всей округе гром идет.
Просят старики:
— Не шамань, молодого не слушай! Он ума на охоте не добыл, только зверя на охоте добыл…
— Ладно, — говорит шаман, — только ради вас его прощаю.
И опять ходит Димдига на охоту. Зверя бьет: одного себе, одного — Кандиге. А шаман все Димдигу ругает. Что бы ни сказал парень, все шаману впо-перек.
… В тот год из дальнего стойбища люди прибежали. Оборванные, голодные люди прибежали. Говорят, плача:
— Страшные люди на нас напали! Множество великое их! Сами — как тигры! На диких зверях ездят.
— Что за звери? — спрашивает на совете Димдига. — Собаки?
— Нет, не собаки.
— Олени?
— Нет, не олени. Нам ли оленей не знать — всю жизнь оленей держали! Четыре ноги у тех зверей, шерсть гладкая, морда на оленью похожая, да не совсем; хвосты у тех зверей длинные. Кричат те звери так, что далеко слышно. У тех, кто крик их услышит: сердце заячье становится. Те люди никого не щадят. Мужчин убивают, женщин с собой уводят, детей малых дод копыта своим зверям бросают.
— Плохие люди! — говорит Димдига. — Уходить надо, у нас с ними драться силы не станет.
— То не. люди, — говорит Кандига.
— Да мы сами видели: две руки, две ноги, одна голова у тех людей. Не по-нашему говорят. От де-
ревень только пепел оставляют. Где они пройдут — там трава не растет.
— То не люди, — говорит Кандига, — то злые черти! Это их Димдига накликал… Не бывает таких людей! Шаманить буду — мне дары давайте, тех чертей прогоню!
Люди с дальних стойбищ дальше бегут… Прибегают из средних стойбищ люди.
— Бегите! — кричат. — Злые люди на нас напали! Против них у нас силы нет! Юрты жгут, людей бьют!
— Уходить надо, — на совете Димдига говорит. — Злые духи юрт не жгут.
— То не люди, — на своем Кандига стоит, — то злые черти! Нет такого черта, чтобы меня испугал. Шаманить буду — всех чертей перепугаю! Несите мне дары!
Люди со средних стойбищ дальше бегут… Из ближних стойбищ люди прибежали:
— Тех злых людей мунгалами звать! Говорят, они весь мир прошли, никого в живых не оставили! Только и есть живые, что мы с вами!
— Со своих зверей слезают ли мунгалы? — спрашивает на совете Димдига.
— Слезают, когда едят и убивают.
— Что едят мунгалы?
— Тех зверей, что с ними запасными идут.
— Это люди, — говорит Димдига.. — Надо оружие готовить. Надо уходить с их дороги. Что едят мунгальские звери?
— Траву, — отвечают люди..
— Надо в лес уходить, надо в горы уходить, — говорит Димдига. — Те люди, видно, к лесам да горам непривычны.
— То черти! — говорит Кандига. — Злые духи, их Димдига раздразнил. Несите дары мне! Я все. беды отгоню. Мангни — идола — сделаю, всех чертей разгоню.
Стал Кандига шаманить день и ночь. Упадет от усталости, вскочит и опять . шаманит. Страшного идола сделал — Мангни — и вокруг него кружится.
Мангни на холме стоит. Три роста в нем. Живот у Мангни пустой, чтобы вечно голодный был. Руки у него змеями перевиты, чтобы гибкими в драке были. У того Мангни на ногах ящерицы, чтобы быстро бегал. В груди у него птица вместо сердца. На груди медный круг начищенный, как солнце сияет, чтобы врагов слепить. В том медном круге все отражается.
Говорит Кандига:
— Подлетят мунгалы на своих зверях, в медном круге себя увидят, подумают, нет здесь никого, кроме них. Уйдут.
— Копьями и стрелами мунгалов надо отгонять, — говорит Димдига.
Жмутся люди к Кандиге. Никто не защитит их больше.
Сделал Кандига еще двух идолов — Мангни на помощь, чтобы бить чертей.
Говорит тут Димдига:
— Эй, люди! Большая беда пришла — не Канди-ге-старику ее отгонять. Берите луки, стрелы, копья, в леса уходите, в горы уходите! Тем Мунгальским зверям трава нужна. Дойдут мунгалы до лесов, до гор, увидят — зверей нечем кормить, назад повернут!
Шум в стойбище поднялся. Молодые кричат:
— Димдига правду говорит — мужчины должны драться!
Старики вопят:
— Никто против чертей не силен!
А мунгалы уже близко… Уже крик их слышен… Уже пламя видно: жгут мунгалы юрты соплеменников Димдиги.
Шаманит Кандига. Изо рта у него пена брызжет. Бубен, как гром, гремит. Побрякушки на поясе звенят. Шапка рогатая раскачивается. Трясутся от страха старики, на него глядя.
Сородичам говорит Димдига:
— Кто со мной пойдет — перейдите ручей! Кому детей своих жалко — перейдите ручей! Кому за оружие взяться не стыдно — перейдите!…
Кто шаману не верил — перешел ручей. Остались с шаманом те, что чертям верил больше, чем своим рукам.
Ушел Димдига.
А мунгалы словно туча идут. Как песку на берегу морском тех мунгалов! Дрожит земля от топота. Над мунгалами шум стоит, как в половодье: кричат они, гикают, своих зверей погоняют. В руках у них кривые сабли длинные, за плечами — колчаны со стрелами, у седла — топоры боевые. Правду Димдига сказал, что не черти мунгалы, а люди.
Стойбище увидали мунгалы, еще пуще закричали. Целую тучу стрел пустили — солнца не видно стало!
А Димдига со своими уже от леса недалеко. Увидали мунгалы Димдигу — помчались вслед. Чуть не догнали. Да парень уже в лес вошел. Женщин и детей дальше погнал Димдига. А сам с мужчинами за деревьями спрятался.
Стали в мунгалов стрелы из тугих своих луков пускать. Запели стрелы, полетели. Сквозь черта стрела пройдет, разве может человек черта убить? А мунгалы падают с седел…
От.дерево к дереву — глубже в лес уходит Дим-. дига. От дерева к дереву — глубже в лес уходят и те, кто с ним со стойбища ушел.
Долго гнались мунгалы за Димдигой. Только звери их в лесу непривычны. Только зверям тем в лесу тесно. Только зверей тех в лесу кормить нечем. Тех зверей мунгалам пасти негде. Только мох седой вокруг на деревьях висит да папоротники стеной стоят… Повернули мунгалы обратно.
Послал Димдига людей своих^ всем соплеменным сказать, как от мунгалов спасаться. Потянулись удэ в леса да в горы. Стали на горах да в лесах жить. Лесными людьми удэ стали. Так их до сих пор зовут.
… Сколько времени прошло — не знаю. Пошел Димдига на старое стойбище. Посмотреть хотел — помог ли Кандиге Мангни со своими одноногими.
Видит Димдига — мунгалы до моря дошли, назад повернули, в свои степные равнины назад ушли.
Видит Димдига — в старом стойбище Мангни лежит поверженный… В пустом брюхе трава растет, в пустой груди ящерки бегают. Одноногие помощники обугленные лежат — мунгалы из них костер делали.
Видит Димдига — лежит шаман, ноги раскинул, в руках топор держит. Рядом с ним мунгал лежит, топором убитый. Вспомнил, видно, шаман Димдигу,. да поздно было. Лежит Кандига. На нем ворон черный сидит. Хорьки да россомахи по стойбищу рыскают.
Обратно Димдига в лес пошел. Родичам сказал: «Лес да камни — нам лучшая защита!»
Стали удэ в лесах жить. На совете молодые стариков слушают. Но и старики от молодых хорошего слова ждут.