В одном лесу жила когда-то — сколько лет назад, не знаю, — большая пчела по имени Скряга-Обжора. Давным-давно, когда она была маленькой пчелкой, родители, братья и сестры, а также друзья называли ее Золотушкой, потому что она всегда блестела, как золото. Но когда пчелка выросла, все стали называть его Скрягой-Обжорой.
Весь лес — деревья, цветы, грибы с широкими шляпами, ласковые сорняки, надменные олени с роскошными рогами, медведицы и медвежата, лисы и волки, муравьи и светлячки, бабочки и улитки — словом, абсолютно все называли большую пчелу Скряга-Обжора.
А прозвали ее так потому, что она была очень алчная и завистливая. Все пчелы тщательно и спокойно собирали с цветов мед. Они совместно собирали мед, совместно его обрабатывали и составляли на своих складах. А Скряга-Обжора высасывала из цветов мед, обрывала лепестки и забирала весь мед себе. Другие пчелы с этого леса не сердились, если мишка, лисичка или кто-то другой лакомились их медом. «Вероятно голодный, бедняга; пусть поесть, еще и нам останется », — думали они. А Скряга-Обжора сердилась и свирепствовала, если кто-то у нее просил хотя бы каплю меда. Дупло ее было доверху полное медом. Она и сама не знала уже, что делать с тем медом, однако сердито жужжала, когда кто-то приближался к старому дереву посреди поляны.
Как-то у медведя Денешах Верзилы заболело двое медвежат — Дунди Верзила и Дорка Верзила. Лесной врач — ученый филин — сказал, что их надо лечить медом.
Денешах Верзила пошел к Скряге-Обжоре и просил ласково:
— Вельможная госпожа Скряга-Обжора, у моего сыночка и у моей доченьки болят горлышки; только медом их можно вылечить. У меня меда нет, а у тебя его много. Одолжи мне немного, хоть столько, сколько влезет в ореховую скорлупу.
Скряга-Обжора пробормотала в ответ:
— Не дам я тебе меда! Даже столько, как пол горошины!
— Не будь такой жестокой! Я же тебе верну этот мед. Верну с лихвой! Дай моим деткам меда в две ореховые скорлупки! Послезавтра придет ко мне сестра, живущая в лесу широколиственном. Она передала мне через белочку, что принесет меда. И я отдам тебе десять ореховых скорлупок меда!
Жадная Скряга-Обжора очень обрадовалась такому обещанию и прожужжала уже мягче:
— Все вы только обещаете, а когда наступает время расплачиваться, ничего не отдаете! Ты принес документ? Принес расписку, что вернешь меда в десять раз больше?
Денешах Верзила тяжело вздохнул и говорит:
— Ох, знатная дама, я не знал, что тебе нужна расписка … и … признаюсь … у меня почерк очень плохой …
— Меня это не касается, — сердито буркнула Скряга-Обжора. — Получишь две ореховых скорлупки меда только тогда, когда принесешь расписку, что послезавтра отдашь две арбузовых корки, наполненные мёдом. На той бумаге должно быть написано и такое: если ты не отдашь мед до вечера, я тебя дважды ужалю в нос, и ты будешь плясать дыбом под мою музыку! Не дашь такой расписки — не будет и меда!
Денешах Верзила опустил голову и, грустный, пошел к своему другу, к лису Фери Хитроумному, у которого был замечательный почерк. К тому же, он был очень умный. Денешах Верзила попросил его написать расписку.
Фери Хитроумный покачал головой и ответил:
— Ой и подлая же ростовщица эта Скряга-Обжора! Подумать только: два арбуза меда за две ореховых скорлупки меда!
Но мед был крайне нужен больным медвежатам, поэтому Фери Хитроумный написал замечательным почерком расписку на большом кленовом листе, и медведь отнес ее к Скряге-Обжоре.
Алчная пчела внимательно прочитала расписку и, как великую милость, дала две ореховые скорлупки меда.
— Не забудь — послезавтра ты должен отдать мед! — Крикнула она вслед Денешаху верзиле.
К большому несчастью, сестра Денешаха Верзилы не пришла вовремя. Поэтому бедный медведь должен подставить Скряге-Обжоре нос, чтобы та дважды его ужалила. А потом еще и танцевал под ее музыку! Вот натерпелся он позора!
После этого случая Скрягу-Обжору все возненавидели еще больше.
Но еще подлее обошлась Скряга-Обжора с маленькой девочкой Катико.
Катико была бедная девочка. Она заблудилась в лесу, и пока искала тропу, уже и стемнело. Страшно было Катико бродить по лесу! И устала она очень и проголодалась тоже.
Вдруг она увидела дуплистое дерево Скряги-Обжоры и почувствовала запах меда. Катико подошла к дереву. Вдруг из дупла вылетела Скнара-Обжора и так сердито прожужжала, что девочка отшатнулась.
— Я очень голодна, с самого утра брожу по лесу, — умоляюще сказала она. Дай мне немного меда.
Скряга-Обжора яростно крикнула в ответ:
— Иди отсюда вон, попрошайка! Не дам тебе меда! Это мой мед! Мало кто, чего хочет! Чтобы я раздавала свой мед нищим!
Катико заплакала. Ее плач услышала синичка и рассказала об этом кукушке, а та рассказала сорокам и слизням. Узнали об этом и светлячки, и все обитатели леса. Все они сбежались на поляну, подошли к Катико, окружили ее и повели на такое место, где было много еды.
Они показали ей, где растет вкусная ежевика.
Белочки угостили девочку орешками. Поела Катико и, набравшись сил, быстро нашла тропинку, ведущую домой.
Лесные жители еще сильнее возненавидели Скрягу-Обжору.
Собрались как-то они и, последовав совету старого врача Пугача, решили, что никто никогда не будет разговаривать с жадной Скрягой-Обжорой. Никто не будет приветствовать ее утром словами: «Смотри, как красиво светит солнце, как весело жить!» Они решили даже не отвечать, если пчела первой обратится к кому-либо.
Когда Скряга-Обжора узнала об этом, то начала хвастаться:
— А мне все равно что говорят все нищие! Они мне завидуют, потому что у них нет ничего, а я богата! Пусть хоть лопнут — все равно ничего им не дам!
Было это в четверг или в субботу — поднялась сильная буря. Свистел ветер, гремел гром, лил дождь, черную темноту прорезали молнии.
Слизни спрятались в свои домики, белочки затаились под густыми веточками, лисички шмыгнули в норки, птицы накрыли крыльями гнезда, чтобы защитить своих детей, и громко щебетали, предупреждая всех лесных жителей об опасности.
Грибы развернули свои шляпы, чтобы бабочки и жучки спрятались под ними. Все защищали друг друга от опасности.
Только о Скряге-Обжоре никто не заботился; она тоже ни о ком не беспокоилась. Сидела себе в дупле большого трухлявого дерева и следила за своими сокровищами.
В лесу было так темно, что даже муравьи не попали бы в свои муравейники, если бы светлячки и молнии иногда не освещали путь.
Одна особенно сильная, ослепительная молния ударила в дерево, в дупле которого сидела Скряга-Обжора. Молния ударила именно в это дерево, потому что оно было выше всех и стоял далеко от других. Дерево затрещало, зашипело и загорелось.
Кукушка первая увидела большой огонь. Ей стало жаль Скрягу-Обжору, и она, хоть и сердилась на плохую пчелу, громко крикнула:
— Скорее вылетай из дупла! Спасайся, потому что сгоришь!
Но алчная пчела не хотела оставлять своих сокровищ. Уже над ее головой загорелись ветви, в дупло пошел густой, едкий дым, и Скряга-Обжора начала задыхаться.
Все лесные жители: птички белочки, бабочки, улитки, вся семья дятла, даже ящерицы, — закричали, чтобы пчела спасалась.
Денешах Верзила услышал шум, поспешил к дереву и, не обращая внимания на горящие ветки, которые падали на него, полез в дупло, чтобы спасти Скрягу-Обжору. И только он сунул туда лапу, как пчела завизжала:
— Ты что, хочешь забрать мой мед?!
И ужалила медведя.
Оскорбленный медведь слез на землю и стал наблюдать, что же будет дальше.
Скряга-Обжора решила оставить свои сокровища только тогда, когда дупло было уже полное дыма и она уже еле дышала. С сожалением посмотрела пчела на свой мед и бросилась к выходу. Но было уже поздно. Пламя заняло выход.
Крылья Скряги-Обжоры загорелись.
Еще мгновение — и алчная пчела погибла.
Вскоре буря утихла. Выглянуло ласковое солнышко. Все деревья, цветы, звери высушили свое убранство, снова защебетали птички запорхали бабочки.
Жители леса поделили между собой мед, оставшийся в дупле. Хватило всем — и Денешаху верзиле, и Фери Хитроумному.
Теперь в этом лесу не было алчных скряг. Жители его жили между собой дружно и всегда, когда надо было, помогали друг другу.