В далекой далекой стране, на краю света, жил бедный сапожник с женой. Не зря говорят, что богатые радуются деньгами, а убогие детям, вот и у этих двух было детишек, как в решете дырочек. Сначала семья сапожника еще кое-как выживала. Сапожник работал на совесть, и люди шили у него сапоги. Но наступили тяжелые времена, всю землю одолели бедность, и с работой наступила нужда.
И вскоре стало уже так, что сапожник не имел к чему и рук приложить. А работы нет, то нечего положить и в рот, вот и поселился в их доме голод, дети так плакали и просили есть, что у сапожника сердце разрывалось от жалости. И вот когда в доме не было совсем хлеба, несчастный сапожник совершенно изнемог от этого детского плача. Хотя уже и уши затыкал и голову прятал в сено на чердаке. Не знал уже, где ему и прятаться. Поэтому однажды поздно вечером сапожник, не помня себя от горя, и крикнул на детей:
— Что мне, бедному, с вами делать? Хоть бы вас уже черти взяли! Или вас, или меня. Может, тогда буду я в покое, хоть и в аду, лишь бы вас не было слышно. Боже мой! Сказал бедный сапожник то, чего не следовало бы говорить. Потому что сейчас же что-то забормотало в сенях и будто застучали конские копыта. Сапожник открыл дверь, в доме запахло серой, а в темных сенях он уже увидел … Кого? Конечно, никого другого, как черта. Глазищи выпученные, голова взъерошенная, коротенькие рожки, весь мохнатый, черный, сзади длинный мохнатый хвост.
— Ты меня звал, вот я и пришел, — заворчал черт.
— Звал не звал, какое тебе дело? — Удивился сапожник. — Мужик временами и сам не знает, что у него с языка вылетит. Ты же сам подумай, я уже не знаю, как эту саранчу и накормить. В доме, хоть умри, нет ни крошки хлеба, ни копейки, чтобы купить этой мелюзге что-нибудь поесть, что бы они не умерли от голода. А как добыть денег, если не хочешь ни воровать, ни оббивать чужие пороги? Ну, скажи!
— Не выкручивайся, сапожники. Собирайся в дорогу!
— Постой, боже, не так быстро! Где это видано, чтобы черт так быстро забрал человеческую душу?
— Ну, пусть будет, по-твоему, не хочу тебе быть должным. Говори, что хочешь за свою душу?
— Чего хочу? Если б я знал, — рассуждает сапожник, как вдруг и придумал. — Уже знаю, — говорит. — Принеси мне столько дукатов, сколько влезет в сапог, вот тогда и душа твоя. Тогда уже и бери меня, хоть детям моим будет за что жить.
— Хорошо, — говорит ему черт, — возьми свой сапог и вставь в трубу дымохода, а я полечу за деньгами.
И с этими словам он исчез, как и не было его. Только адский дым из облака валил. А сапожник стал размышлять:
«чертяка, пожалуй, думает, что дешево сторговал душу, и теперь я так легко попаду ему в когти. Да, промахнулся, не на тех напал. Что бы это был за сапожник, чтобы разрешил черту верховодить!»
Тут нашем сапожнику танцевать захотелось.
Зашел он в кладовую, вытащил из сундука старый рваный сапог, и так его начистил, что и себя в нем увидел, как в зеркале. Побежал скорее с ним в дом. Потому что черт вот-вот снова будет здесь. Хотя в ад и обратно чуть ли не в десять раз дальше, чем на край света, но что это за расстояние для черта? Так, как для мужика перейти с одного края села в другой. И если бы он не застал в дымоходе сапог? Еще передумал бы, оставил бы сапожника сапожником, пусть терпит нужду и слушает детский плач, пока не умрет от отчаяния.
И хорошо сапожник рассудил. Потому что только поставил сапог в дымоход, как поднялся страшный ветер, и черт был уже здесь с полным мешком за плечами.
— Ну что, не очень я медлил? — Захохотал черт. — Как видишь, дукатов принес немало. Это в том случае, если бы мне попался слишком большой сапог. Но, думаю, в этот более пяти горстей не войдет.
— Ну-ка попробуй, приятель. Он только на глаз не очень большой, а на самом деле всего твоего мешка на него не хватит.
— Не говори, вот смотри!
Черт взял мешок и насыпал из него столько, сколько по его мнению, могло войти в сапог. Было темно, как в аду, и он просунул руку в сапог что бы убедиться, полный ли он. Но где там! Оказалось, что сапог совершенно пустой. Черт сыпал и сыпал, а деньги летели в сапог, как в бездонный колодец. Мешок уже был почти пуст. Тогда черт схватил его за углы и последние дукаты звякнули и упали в сапог, как камень в воду.
— Это не хорошо, — сказал злобно черт. Потому что мешок с дукатами был в несколько раз больше твоего сапога.
— Я же тебе говорил, что этот сапог только кажется маленьким, — хихикнул сапожник.
— Ну ладно. Я и от двух мешков не обеднею. Будет твой сапог полный, а ты будешь мой.
— Ну что же, буду, буду. Только сначала выполни условие.
— Это для меня легко. Вот посмотри, я сейчас туда и обратно.
И черт снова исчез, а через минуту прилетел со вторым мешком, полным дукатов. И все повторилось. Черт сыпал, щупал рукой, но не нащупывал в сапоге денег и тряс мешок, пока в нем не оставалось ни дуката.
— Ну его к черту! Здесь что-то не так!
— Как это не так! Промахнулся, братец? — Улыбнулся сапожник.
— Ну, хорошо же. Я не пожалею и третьего мешка, а ты от меня не окрутишься.
— Ну, если так …
Но сапожник не договорил. Черт отправился в ад за третьим мешком дукатов. Он торопился, чтобы не пропел петух, потому что тогда было бы ему не до сапожника, самому был бы конец.
Через минуту он уже вернулся и снова сыпал и сыпал, но сапог все был пуст. Вот стал он носить мешок за мешком, и знай сыпал деньги в сапог, и все напрасно. Разволновался черт и забыл о времени, думал только о том, чтобы не упустить душу сапожника. И не заметил, как наступила минута, когда петух предвещает хорошим людям день. Едва тот закукарекал, как черт взвыл от злости и рассыпался в пепел.
Сапожник на радостях потер руки. Собрал дукаты, которые зацепились в голенище сапога, и побежал к пекарю. Накупил свежего хлеба, дальше постучал к лавочнику, чтобы продал ржаной кофе, и когда дети проснулись, то на столе стоял уже готовый завтрак. Затем все выбрались в город, купили каждому новенькую одежку и с корзинами, полными продуктов, которых хватило бы им на целый месяц, вернулись домой. Но не надо было такого большого запаса. Времена изменились, нищета сбежала не только из дома сапожника, но и со всего села и со всего края. К дома сапожника пришли новые гости — радость и веселье. Заказчиков теперь было достаточно, а где работа, там есть и плата. Так и не понадобились семье сапожника бесовские дукаты.
А как их столько в один сапог влезло? То-то! В сапоге не было ни одного дуката. А куда же они делись? Ну, куда — в дымоход, а оттуда попадали в дом. А почему не остались в сапоге? Ну, как вам это сказать? Ибо сапог, как вы и сами догадались, был голоден. Всегда просил есть, так в нашем селе говорят про драный сапог. Вот он именно такой и был. Сапожник, прежде чем поставить его в дымоход, сорвал подметку, и черт мог сыпать в него дукаты, сколько есть сил, хот бы и до самого судного дня, а сапог все был бы пустой.